Маша посмотрела на его ссутуленную спину и вздохнула. Сипа было жаль. Но она не могла поступиться своими принципами…
Ноги сами принесли Илюху в контору хозяйства. И, поднимаясь по скрипучим ступеням, он подумал, что теперь остался единственный человек, который может изменить его мучительное, унизительное положение, — Андрей Смирнов.
Пионервожатый что-то писал. За фанерной перегородкой стучала пишущая машинка. Между каждым стуком пролегала большая пауза. Печатали неумело, одним пальцем. Наверное, кто-нибудь из учеников. Чтобы в соседней комнате не услышали его слов, Сип нагнулся к Андрею и прошептал в самое ухо:
— Я больше не могу.
Смирнов удивлённо вскинул на него глаза.
— Что? — спросил он почему-то тоже шёпотом.
— Ходить без дела. Короче, быть тунеядцем…
Пионервожатый смотрел на Илюху, и по его лицу пробегали волны различных чувств.
— Так-так, — прошептал пионервожатый. — Начинаешь осознавать, что такое ответственность?
— Начинаю, — покорно ответил Сип.
— Это хорошо.
За стеной прекратили печатать. Илюха ещё сильнее понизил голос:
— Все издеваются…
— Что? — переспросил Смирнов.
— Каждый издевается, — сказал ему на ухо Сип.
— Надо уметь достойно нести наказание, — назидательно произнёс Андрей. Последнее признание Саввушкина несколько огорчило его. Если дело только в этом, цель ещё не достигнута.
— Я несу. Но хватит, наверное?
— Нервы сдают? Я думал, ты настоящий казак… — усмехнулся Смирнов.
— И ты тоже смеёшься, — мрачно заметил Илья.
— Я говорю серьёзно.
За перегородкой раздались смешки. Может быть, это не относилось к тому, что происходило в комнате, но Саввушкин принял их на свой счёт.
— Вот что, Андрей, — сказал он решительно, — или давай работу, или… — Илья замолчал. Он сам не знал, чем пригрозить.
— Что или? — рассердился пионервожатый. Совсем не того ждал он от Саввушкина. Было бы непедагогично уступить строптивцу.
— Ничего, — буркнул Сип. В соседней комнате грянул дружный смех. — Короче, будет работа?
— По истечении срока наказания, — сказал пионервожатый.
Саввушкин махнул рукой и пошёл к двери. На пороге он обернулся.
— Вы ещё увидите! — Сип сверкнул глазами и выбежал за дверь.
Андрей постучал в перегородку.
— Девочки, нельзя ли потише? — крикнул он.
— Ой, умора! — ответили ему. — Новый «Крокодил» привезли…
Саввушкин, покинув в гневе пионервожатого, не знал, что Смирнов тут же направился к директору школы. Поделиться радостью, что педагогический эксперимент удаётся.
— Действует, говоришь? — спросил Макар Петрович недоверчиво.
— Творческий подход, — скромно сказал Андрей. — В Саввушкине происходит настоящий перелом. К лучшему. Переоценка себя как личности и других духовных ценностей.
— Вот уж не думал, что безделье может кому-нибудь принести пользу.
— Точный психологический расчёт, — пояснил пионервожатый. — Саввушкин — натура энергичная, верно?
— Живой хлопец, — кивнул директор.
— И тут попал в положение: все работают, а он тунеядец. Задело. Места себе не находит.
Макар Петрович задумчиво посмотрел на Смирнова.
— Может, все это и хорошо. Не перегни только палку, Андрей.
— Что вы, Макар Петрович. Строго научный метод. Я лично за ним наблюдаю.
— Ну-ну…
До полдника разговоры крутились в основном вокруг только что прошедшего матча между седьмым «Б» и восьмым «В» классами. Команда седьмого «Б», вырвавшая первую свою победу не без помощи борова Васи, на этот раз тоже играла отлично и вышла в полуфинал. Ребята, коротавшие время до полдника, не преминули вспомнить злополучного йоркшира и, конечно же, Сипа.
— Кстати, — заметил Юра Данилов, — почему Илюха сегодня не обедал?
Вопрос был обращён, естественно, к Гулибабе.