Это верняк.
-- Давайте я,-- послышался еще более неожиданный голос. Мой собственный. Наверное, я не хотел в топь, однако желал испробовать, чего стоят все эти бореевские дела.-- Общаться с трудящимися Востока, особенно теми, у кого страдает пенис, сможет и Сережа. Он к тому же выполнит их тяжелые обязанности по отношению к женщинам Востока... Да и идея была наполовину моей.
-- Ну, коль ты, Глеб, как настоящий коммунист вызываешься добровольцем, тогда я приказываю тебе: добраться до вышеозначенного деревца и закрепить на нем трос,-- с готовностью отозвался полполковник.
-- Только вначале надо будет закрепить трос на мне. Хоть небольшая, но страховка.
-- В самом деле, если пиписки у здешних мужиков завянут, то кто же бескорыстно поспешит на помощь?-- спросил оживившийся старлей и сам дал правильный ответ.-- Конечно же советские специалисты.
Я подверг мысленному обзору свой организм и заметил отсутствие свежих сил.
-- А ведь надо быть таким бодрым, чтобы искры из носа вылетали. Коля-друг, вынь-ка мне из аптечки элеутерококк, зеленый такой флакончик.
Маков вытряхнул из аптечки все, что там содержалось.
-- На, берите чего надо. Я отродясь лекарств не хавал, и на вашем бы месте, товарищ майор, принял бы грамм пятьдесят спирта. Больше на работе не стоит.
Не послушавшись Николая, я все-таки глотнул элеутероккока и выбрался через верхний люк -- боковые дверцы уже были зажаты. Коля проводил меня, заодно завязывая на моей фигуре конец троса таким узлом, чтобы я мог самостоятельно управиться с ним на месте назначения. И уселся на свое место, чтобы орудовать лебедкой через коробку передачи мощности.
-- Если бы мы в Тюменской области были, я бы понимал, что к чему,-- вздохнул с некоторым стыдом Николай, высунувшись через передний люк,-- где зыбун поганый, где лядина, где березнячок, где трава крепко держит, где кочки, где мшины и крепкое моховище, по которому не только брести, но и на грузовике прокатиться можно. Здесь же все непонятное.
-- Ничего, мы с тобой еще и по сибирским болотам пошастаем... На-ка, возьми пистолет.
-- Оставьте лучше себе, товарищ майор, только суньте повыше.
А что, если в трясину попаду, может и пригодится -- для спасения души. Я дослал патрон в ствол. Затем соскользнул с борта в воду там, где тростник произрастал особенно густо и обильно. Стебли хлюпнули, примялись, однако я промок всего лишь по колено.
Но уже на следующем шаге я утопил мошонку, что, впрочем, не было большой бедой. Под ногами что-то пружинило, качалось, однако держало. Неподалеку прошмыгнула змейка, едва выглядывая из воды маленькой головкой и блестя глазенками-бусинками -- ужонок, наверное. Метнулась за стрекозой и скрылась старшая сестра нашей амфибии -- жаба. Комары вели себя надоедливо, но оставались в рамках приличия, потому что я густо натер себя тройным советским одеколоном. "Ну и пиявищи должны здесь проживать,"-- подумалось мне. Ногам стало неуютно, да к тому же зеленоватая вода добралась до пупка.
Я оглянулся -- накренившийся вездеход напоминал аварийное судно, схлопотавшее торпеду в один из отсеков. Прапорщик Баранка внимательно стравливал трос, чтобы тот не тянул меня и не слишком сильно провисал. Потом его голова показалась из люка, а рука ободряюще махнула мне. И на том спасибо.
Я продолжал двигаться курсом, который выбрал Сандомирский, но с каждым шагом ходьба становилась все мучительнее. Кора, вернее, наплавной слой, из разрозненных островков превращалась в плотное сплетение корневищ и листьев тростника, лилий, трилистника, сабельника. Сверху на этом деле, как на почве устроился следующий ряд растений,-- в основном, цикута и ирисы.