Однако внизу, возле поста, оснащенного телемониторами, меня встретил человек в белом халате, отличающийся крепким телосложением,-похоже, работник двойного назначения,-- который и проводил к тем самым ученым, коим я потребовался.
Научная общественность встретила меня в просторной лаборатории со сводчатым потолком и колоннами "а ля фаллос".
При взгляде на главу проекта я сразу освежил в памяти прорицание Фимы -- глаза "как лед", а в имени звучит северный ветер. Действительно, доктора наук звали Бореев, что напоминало о полночном студеном ветре Борее и всяких гипербореях. К тому же один его глаз был выцветшим бледно-голубым, то есть ледяным. Впрочем, второе око оказалось вполне насыщенного цвета, а сам мудрец -- щуплым, малость сгорбленным, заводным и немало напоминающим артиста Милляра в роли бабы-яги.
В лаборатории, заставленной терминалами, принтерами, какими-то малопонятными приборами,-- как мне показалось, геофизического назначения,-- ничто не говорило и даже не нашептывало о мистике.
-- Ну как, удивление есть?-- поинтересовалась "баба-яга",-- что людям вроде нас понадобилась мистическая литература?
-- Мистика учит нас ничему не удивляться. Допустим, сейчас дунет ветерок, и вы вместе со всей этой аппаратурой превратитесь в колдунов, демонов, чертей с котлами, и так далее.
"Баба-яга" поняла, что я шучу и приветливо осклабилась.
-- Вы -- геофизики?-- решил выяснить я.
-- По профессии -- да. Если точнее, мы занимались естественными магнитными полями...-- Бореев, разведя руки, как бы погладил линии земного магнетизма.
-- И вдруг вы решили, что в разных талмудах промеж всяких нелепостей об эманациях некой высшей энергии, обнаружатся верные сведения о прежнем положении магнитного полюса или нахождении магнитных железных руд?
-- Мы решили, молодой человек, что рассуждения об эманациях высшей энергии не более нелепы, чем какие-нибудь новомодные физические гипотезы о суперстрингах,-- вежливо осадил меня ученый Бореев.
Я постарался легким кашлем выразить свое недоумение при изречениях столь далеких от правоверно-диалектического материализма. Я обязан был это сделать. "Баба-яга" бдительным ухом заметила мое натужное покашливание.
-- Полковник Сайко говорил мне, что у вас имеется масло в голове. Это приятно. И кроме того, вам можно доверять. Что тоже немаловажно... Ведь наша работа носит не только научный, но вдобавок идеологический характер.
-- Так вот, капитан Фролов, советская коммунистическая идеология еще не сформировалась,-- это произнес не Бореев, а один из его помощников, видимо "зам. по идеологии".-- Кое-что сделал Маркс, кое-что Ленин, Сталин, но все это годилось для задач своего времени и осталось, так сказать, лишь в виде символов веры. Но есть то, что глубже догматов...
-- У кого есть? Не хотите ли сказать, что некоторые партийные идеологи дома вещают одно, а на работе другое? Одним, значит, палочка от мороженого, другим сладкое эскимо?-- напрямую атаковал я.
Мне пришлось это сделать, потому что я все время думал, кому попадет за дерзкие "идеологические" слова. Мне -- за то, что слушаю, или им -- за то, что говорят.
-- Мы ценим чувство юмора,-- солидным голосом заявил Бореев. А помощник опять давай бубнить свою "крамолу":-- Советская идеология еще только созревает. Это как бы крем, который пока сокрыт коркой из догм. Новая идеология фактически зародилась после поражений первых лет войны, когда власть догматизма в нашей стране начала слабеть. Тогда мы, наконец, смогли мало-помалу организовывать победы, делать ядерное оружие, ракеты, атомные станции. Сейчас же настало время для прорыва скрытой советской идеологии к свету. Ключевое слово в ней -гармония. Та гармония членов и органов, которая существует в здоровом теле. Это, разумеется, пока лишь идеал, далекий от жизни.
Между прочим, понятно, почему "крамолу" изливает именно помощник Бореева.