Дежурный начальник смены, кстати, не воспрепятствовал самозванному самцу в этом бесстыдстве -- видимо, имел какие-то дополнительные указания от Бореева.
Когда вызывались матрицы-регуляторы "горячего энтузиазма" и "глубокой ответственности", пациенты с неукротимым упорством и с выписанной на лицах внимательностью бросались обучаться разным ремеслам, в том числе плетению лаптей и вышиванию гладью. Дополнительным воздействием матрицы "полного спокойствия" удавалось достичь того, что двенадцать часов подряд наши подопытные без устали вышивали или вязали, на призывы к приему пищи не откликались, мочились под себя, то есть пребывали в состоянии "трудовой нирваны".
Короче, за их рабочую биографию можно было теперь не беспокоится. А Бореев вполне уверился, что как минимум проблему трудовой дисциплины, прогулов и интенсификации труда мы решили. И с так называемой "свободой воли" мы расправились, и в головах подопытных перестали гулять свисты. Что это было устроено с помощью нечистой силы -- профессора не тревожило. Он собирался смело прививать общественно полезные формы инстинктивного поведения, чтобы в итоге придти к назначаемой и программируемой судьбе.
Не знаю, насколько полезные, но наглядные формы мы получили. С помощью матрицы-регулятора "истинной веры" удалось внушить пациентам, что самая чистая и полезная вода -- это та, что в сливном бачке. Так что в конце обеда все сотрапезники предпочитали ее самому вкусному компоту.
Кстати, все метантропные матрицы, согласно Бореевской теории объединялись -- по принципу сродства -- в так называемые "дома". Имена он подобрал им шумерско-вавилонские, со значением. Например, "дом Иштар", "дом Нергала" или "дом Бела".
Одного пациента, бывшего "наркома" из "Сайгона", удалось превратить в прирожденного боксера. Тут, правда, пришлось повозиться. К подопытному были прилеплены датчики -- инфракрасные излучатели, сигналы которых заводились в компьютер. Умный ящик, в свою очередь, предлагал свежевыпекаемому боксеру идеальную схему атаки или защиты, характерную для Мохамеда Али. И когда тренируемый-дрессируемый нарушал ее, то получал ощутимый разряд от электрода, вмонтированного в датчик. Все это сопровождалось писками обучаемого и воздействием регулятора "искреннего послушания" из "дома Бела"... Через пару недель новоявленного боксера можно было выставлять на первый разряд. По крайней мере, он уложил в нокдаун одного из наших быков-охранников.
Пунктом вторым пошли совместные тренировки операторов и пациентов. На этом перспективном направлении из "отдыхающих" должны были получиться биороботы с управляемым поведением и кодируемой судьбой.
Сперва тренировка на синхронность при отсутствии зрительного контакта. Когда "ведущий" оператор медленно двигает каким-нибудь своим членом, а "ведомый" пациент обязан угадать движение и повторить в точности. Для этого его датчики связаны через компьютер с датчиками, закрепленными на операторе, а "раздражитель" вызывает подходящие матрицы из "домов" Бела и Нергала. За нерадивость в игре "угадайка" пациенту полагались противные удары током, ощущение позора и предчувствие новой кары. За правильные повторы -- легкость в непострадавшей телесной мякоти, радость от своей бойкой исполнительности, а в конце -- дополнительная прогулка, или доза амфетаминов, или фильм-боевик по видику, или сигарета, или газета, или допуск в бокс с бабой.
Последнее лично придумал Бореев, он же велел колоть дамочку окситоцином, чтобы ей всегда хотелось "съесть" мужика. Впрочем, под воздействием "дома Иштар" она и так была страстной и неутомимой -- некоторые "отдыхающие" даже валились в обморок после сеанса любви с ней.