Там на гору арабской литературы, включающей манускрипты занюханных веков, приходилась пара шкафов с книгами на европейских языках. В основном, на немецком, в котором я ни бельмеса. Было и кое-что на английском -- в частности, по древним шумерам и вавилонянам. Про храмы, в которых официально работали боги, а на самом деле вкалывали люди, играющие роль каких-то киборгов.
Я сразу вспомнил подколы Данишевского насчет того, что храмовое шумерское хозяйство напоминает ему советскую социалистическую экономику. Как у нас, в Союзе, так и у них, в Шумерии, большинство трудится на систему за паек -- мы за бутылку водки и палку колбасы, они за горшочек риса и кувшинчик пива. И у нас, и у них есть жрецы, которые выражают волю незримых богов. Незримые -- это советские законы природы и общества, это шумерский пандемониум. Причем, как советские, так и шумерские жрецы, всем руководя, ни за что не отвечают. Если что не так вышло, значит, боги или же законы марксизма-ленинизма разгневались за несоблюдение их воли и правил. Тогда надобно поскорее кого-нибудь принести в жертву из числа "козлов отпущения".
Темень пришла резко, словно упал занавес. Появилась служанка, которая, как обычно быстро и сноровисто, зажгла масляные лампы. Девушку украшали браслеты на ногах, а также тяжелая грудь, но портила занавеска, именуемая чадрой -- все сообразно местным канонам. Лиза как раз вышла прогуляться в сад, а мне показалось, что иракская красавица стрельнула в мою сторону глазами-маслинами. Я выскочил за ней в коридор, естественно, не из-за плотских надобностей, а чтобы побольше выведать о хозяине. Само собой, опять же с помощью любовной магии. Чем крепче женщину мы держим, тем меньше с ней у нас проблем. Одна моя ладонь ухватила девицу за тонкое запястье, другая легла на круглый животик и стала продвигаться вверх.
Конечно же, мои уста в это время не молчали, они сладко вещали:
-- О, несравненная Лейла. Твой стан подобен... подобен плодоносящей финиковой пальме, а глаза -- маслинам в собственном соку. Не падаешь ли ты в обморок при виде такого красавца, как я?
-- Меня зовут Зухра,-- скупо откликнулась девушка.
-- Тем более. О, несравненная Зухра, стань моей, ведь в твоих глазах написано "хочу". Моя жена стара и скоро ее уделом будут лишь базар и кухня, ты же займешь ее место. Скажи мне "да" и я подарю тебе как невесте двадцать долларов, а впоследствии осыплю лепестками роз.
"Невеста" ответно взяла меня за запястье, которое неожиданно сжала словно тисками. Я губу прокусил, чтобы не зарычать. А потом Зухра легко для себя и внушительно для меня отбросила мою руку в сторону. Я сразу глянул на свою конечность -- от "тисков" остались синеватые следы, да и пальчики теперь еле-еле шевелились. Но я же имел дело с девушкой, а не медведем! Я только что держал ее за грудь, та была объемистой и теплой... А вдруг это мужик, на которого повешены бурдуюки с подогретой водой, заменяющие бюст?
Моя здоровая рука потянулась для проверки к чадре. И тут же была взята на захват, вывернута, и вся моя фигура, выписав сальто, грохнулась об пол. По счастью, у меня не затмилось в глазах, а у красотки от резких движений сбилась паранджа, и я увидел на женском лобике знакомое клеймо хозяина.
Вот что, оказывается -- припечатанные люди становятся зомби. Ведь только девушка, переквалифицировавшаяся в зомби, может отвалтузить здоровяка-мужчину. Я слышал, что подлинная сила мышц в десять раз превосходит ту, что мы развиваем в обычной жизни. Но большего нам не позволяет центральная нервная система. (Иначе бы мы все перекрушили, лишь слегка разозлившись.) Тогда, значит, печать хозяина въедается в мозги, прожигает душу, и меняет их содержимое.