– Чего ты хочешь от меня, хэмиш-мужчина? – спросил Джиндибел, не двигаясь.
– Я быть назван Референт. А Кэрол – мое предшествующее имя – Его акцент был заметно хэмишским. «Р» звучало раскатисто.
– Чего ты от меня хочешь, Кэрол-Референт? – спросил Джиндибел.
– А как быть твое название, грамотей?
– Какая разница? Можешь продолжать называть меня грамотеем.
– Если я спрашиваю, значит, я получать ответ, маленький, курносый грамотей.
– Ну, ладно, меня зовут Стор Джиндибел. А теперь я пойду по своим делам.
– Что быть твои дела?
У Джиндибела ощетинился затылок. Тут были другие мозги. Ему не нужно было оглядываться, он знал, что позади него еще трое хэмиш. А на некотором расстоянии были еще. От фермера распространялся резкий запах.
– Мое дело, Кэрол-Референт, явно не твое.
– Ты так говорить? – Референт возвысил голос. – Парни, он говорить, что его дело быть не наша.
Позади Джиндибела раздался смех, и чей-то голос произнес.
– Правильно он быть, потому что его дело лезть в книги и ползать по ним зря, и это тошнит настоящего мужчину.
– Однако это моя работа, – твердо ответил Джиндибел. – А теперь я пойду заниматься ею.
– Как ты сделаешь это, крошка-грамотей?
– Пройду мимо тебя.
– Ты попробовать? Ты не боишься останавливающей руки?
– Рук всех ваших парней? Или только твоей? – Джиндибел внезапно перешел на грубый диалект Хэмиш. – Ты не испугаешься одного?
Строго говоря, ничто не побуждало его к такой манере, но это могло остановить массовую атаку, а остановить ее было необходимо, чтобы не вызывать еще большей невежливости по отношению к нему.
Это сработало. Референт понизил тон.
– Если быть испуган книжником – это быть дураком. Эй, парни, дать место.
Стать назад и пустить его пройти, чтобы он видеть, как я бояться одного.
Референт поднял свои громадные руки и развел их. Джиндибел не боялся, что фермер может быть знаком с кулачным боем, но случайный удар пропустить не хотел.
Джиндибел осторожно подошел, быстро и деликатно обработал мозг Референта.
Не сильно, легко прикасаясь, нечувствительно, но достаточно, чтобы замедлить рефлексы в решающий момент. Затем – умы остальных, собравшихся теперь целой толпой. Мозг Оратора Джиндибела виртуозно метался взад и вперед, не задерживаясь нигде, чтобы его работа не была замечена, но достаточно долго для того, чтобы обнаружить что-то полезное.
Он двинулся к фермеру по-кошачьи осторожно, зная наверняка, что никто не вмешается.
Референт ударил внезапно, но Джиндибел увидел двигательный сигнал в мозгу фермера раньше, чем напряглись мускулы фермера, и шагнул в сторону. Кулак пронесся со свистом, но мимо. Джиндибел остался невредим. Все остальные одновременно выдохнули.
Джиндибел не старался парировать или нанести ответный удар – парировать ему было бы трудно, а возвращать «должок» – бесполезно, потому что фермер перенес бы его, не моргнув.
Он мог только маневрировать, заставляя фермера промахиваться. Может, это сломает фермера морально, чего не даст прямое сопротивление.
Референт с рычанием ударил. Джиндибел был готов и отскочил в сторону равно настолько, чтобы фермер промахнулся. Снова удар, и снова промах.
Джиндибел чувствовал, что его собственное дыхание начинает усиливаться до свиста, физические усилия были малы, но ментальные, направленные на контроль фермерского мозга, были чудовищно велики и трудны. Долго ему не продержаться.
Он сказал как можно спокойнее, одновременно стараясь возбудить в минимальной степени тот суеверный страх, который фермеры питали к ученым:
– А теперь я пойду по своим делам.
Лицо Референта исказилось от ярости, но он не двинулся. Джиндибел чувствовал его мысли. Маленький грамотей исчезал, словно по волшебству.