- Привет, Бобби, - услышал я негромкий голос Верджила Сайкса с его характерным южным прононсом.
Я приостановился, недоумевая, как он мог меня разглядеть, поздоровался, затем продолжил путь к себе домой, поскольку был совершенно не в настроении с ним беседовать и вообще относился к нему как к своего рода привидению.
- Погоди, - продолжил он. Я опять остановился. - Может, зайдешь? Посидим, поболтаем?
- Не могу. Уже слишком поздно.
- О нет, слишком поздно никогда не бывает, - негромко рассмеялся он. Заходи. Давай поговорим. Я поколебался, вспоминая свою комнату с потрескавшимся потолком. Там, в этом сером доме, храпит отец, мать, наверное, бормочет во сне... Развернувшись, я пересек улицу и поднялся на крыльцо красного дома.
- Присаживайся, Бобби, - предложил Верджил. Я устроился в кресле с ним рядом. В темноте много не разглядишь, но я чувствовал, что кресла - красного цвета. Кончик сигареты тлел ярко-оранжевым цветом, а в глазах Верджила, казалось, отражаются огоньки пламени.
Мы немного поговорили про завод. Он спросил, нравится ли мне там, я ответил, что да, нормально. О, он задавал много вопросов - что я люблю и что не люблю, как я отношусь к Грейстоун-Бэй. Спустя некоторое время я сообразил, что выложил ему всю подноготную, рассказал о том, о чем никогда в голову не пришло бы рассказывать родителям. Не знаю почему, но во время разговора G ним я чувствовал себя так удобно и комфортно, словно сидел перед теплым, надежным гудящим камином в, холодную тревожную ночь.
- Взгляни на эти звезды! - вдруг произнес Верджил. - Видел ты когда-нибудь нечто подобное?
Верни, раньше я не обращал на них внимания, - но теперь всмотрелся. Небо было полно мерцающих точек, тысячи и тысячи которых сияли над Грейстоун-Бэй как алмазы на черном бархате.
- Знаешь, что они собой представляют? - спросил он. - Это огненные миры. О да! Они созданы из огня, и до того момента, как погаснут, горят невероятно ярко. Очень ярко горят. Понимаешь, огонь созидает - и он же разрушает, и порой это может происходить одновременно. - Он посмотрел мне в лицо. Огонек сигареты сверкал в его оранжевых глазах. - Отец твой не очень хорошо ко мне относится, верно?
- В каком-то смысле - да, - признался я. - Но в основном это из-за дома. Он терпеть не может красный цвет.
- А я жить без него не могу, - ответил он. - Это цвет огня. Мне нравится этот цвет. Это цвет обновления и энергии.., и изменения. По-моему, это цвет самой жизни.
- Поэтому вы захотели перекрасить дом из серого в красный?
- Верно. Не могу жить в сером доме. И Эви не может, и дети. Видишь ли, мне кажется, что дома во многом похожи на людей, которые в них живут. Ты только оглянись кругом, посмотри на эти серые дома, и сразу почувствуешь, что у их обитателей - серые души. Может, не они сами так выбрали, а может, и они. Я говорю только о том, что каждый может сделать свой выбор - если у него достаточно мужества.
- Мистер Линдквист не позволит всем красить дома как им вздумается. Вы другое дело, потому что вы очень хорошо работаете.
- Я так хорошо работаю, потому что живу в красном доме, - сказал Верджил. - Я не поеду ни в один город, если не смогу жить в таком. И я всегда это четко и ясно оговариваю, прежде чем вести разговор о деньгах. Видишь ли, я сделал свой выбор. Может, я никогда не стану миллионером и никогда не буду жить в роскошном особняке, но с моей точки зрения я - богач. Ибо что еще нужно человеку, кроме возможности свободно делать свой выбор?
- Вам легко говорить.
- Бобби, - негромко продолжал Верджил. - Каждый может выбирать, в какой цвет красить стены своего дома. Не имеет значения, кто ты, насколько ты богат или беден, - ведь именно ты живешь в стенах этого дома. Некоторые хотят быть красными домами среди серых, но все-таки позволяют кому-то другому покрасить их в серый.