ПОПЛЫЛИ
Солнышкин встретил команду Морякова, когда она уже была на обратном пути.
— Дело сделано, — сказал капитан. — Но последний удар ломом будет ваш. — И он показал Солнышкину на совсем тоненькую полоску льда, которую оставили, чтобы юные экскурсанты могли вернуться домой.
Солнышкин увидел шеренгу ребят, которые дружно шагали с громадными алыми раковинами и кокосовыми орехами в руках.
Вместе с ними шёл к берегу Морячок, а сзади переваливался, будто нашёл наконец Свою родную стаю, спасённый Солнышкиным пингвин.
Солнышкин хотел спросить, куда это они, но пингвин махнул крылышками, показал — туда, и побежал догонять малышей. А Морячок даже не смог помахать, потому что за руки его держали сразу несколько ребят, и он только мигал, не находя объяснения своему поступку.
Скоро они скрылись за пригорком, а на берегу остался один непослушный Соскин. Солнышкин хотел уже взяться за работу, но Соскин опередил его. Он стукнул по перемычке каблуком — и громадная льдина оторвалась от берега, закачалась и поплыла.
— Что, поплыли? — спросил удивлённо Молодцов. — Кино кончилось?
Соскин свистнул, засмеялся на всю Камбалу и бросился удирать: за ним громадными шагами бежал Молодцов.
— Кончилось, — сказал Солнышкин и, грустно посмотрев вслед пингвину и Морячку, пошёл к пароходу, на палубу, под которой в боцманской каюте, возле горячей трубы, набирался сил дубовый подарочек Буруна.
ГЛАВНАЯ РОЛЬ ЧЁРНОГО КОТА
Плавали-Знаем вдруг почувствовал перемену ветра, задрал нос и заметался: льдина плыла! Она превращалась в дрейфующую станцию.
— Провели! Потеряют координаты! Сорвут матч!
Он в волненье взлетел на палубу и разволновался совсем. На судне стояла подозрительная тишина. Чего-то не хватало.
Он заглянул в кубрик — там не было Барьерчика. Зашёл на камбуз — там не было Супчика. Он хотел позвать Ваську и вспомнил — Васька сбежал.
Он перегнулся через борт и пересчитал скулящих собак — одного бобика не хватало.
В это время, глядя из рубки на сломанный перешеек, Упорный рассмеялся и сказал:
— Поплыли! Так вот где была зарыта собака…
— Собака? — вскинулся Плавали-Знаем.
— Ну да!
— Где?
Упорный махнул рукой в непонятном направлении — к пожарному ящику.
На красном пожарном ящике сидел чёрный кот, будто выбрал самое удобное для съёмки место.
— Опять ты! — сказал капитан. — Ну держись!
Он проворно схватил кота за шкирку, размахнулся и швырнул его за борт. Кот описал дугу и, влетев в открытый иллюминатор радиорубки Перчикова, издал перед микрофоном отчаянное «мяу!», на которое ринулась вся собачья свора. Льдина дрогнула. В каюте Буруна подпрыгнул и ударился о стенку бочонок. И в тот же момент рвануло так, что кота снова вытряхнуло из рубки на лёд, а Плавали-Знаем, слетев с палубы, плюхнулся около своего ледяного изображения, и льдина стала колоться.
На «Светлячке» Барьерчик влетел на мостик и схватился за штурвал.
А по коридору «Даёшь!» мчалась перепуганная взрывом команда.
— Мина, мина! — кричал боцман.
— Кровь, кровь! — кричал бежавший по коридору Борщик, и с его носа срывались красные капли.
КРОВЬ КОКА БОРЩИКА
Ещё несколько минут назад Борщик обнимал прибежавшего на угощение Супчика.
— Борщик! — радовался Супчик.
— Супчик! — улыбался расплывающийся от счастья Борщик. Он угощал друга пирожками, расспрашивал про компот из камбалы и советовал обо всём случившемся написать «Заметки кока Супчика».
— Так никто не поверит, — сказал Супчик.
— Пусть попробуют не поверить. Я тогда всё расскажу в «Рассказах кока Борщика».
Он уже отпустил для голодной команды «Светлячка» пакет муки, бутыль масла, баранью ногу и провожал друга к трапу, но Супчик вспомнил, что на «Светлячке» кончилась соль, и спросил, не даст ли Борщик и соли.