Вы же знаете, лорд Саган никогда не пользовался этими кружевными белыми скатертями.
Уильямс, судя по всему, не собирался уступать. Мейгри подождала еще несколько мгновений, пока он возражал ей, потом перебила:
— Сдается мне, капитан, что пошить юбку гораздо легче, чем брюки. Всего несколько швов… Нет, я никогда сама не шила, но скажите портному, что я пришлю ему свое платье, он сделает по нему выкройку. Еще скажите ему, что, если он не сошьет платье вовремя, я ему прошью его башку! Понятно, капитан? Отлично. А теперь насчет свадебного торта, капитан, — сказала Мейгри и устало улыбнулась. — Имейте в виду, на прием будет допущена пресса, он будет транслироваться по интервидению. Все свободные от дежурства в этот день должны явиться на прием в честь свадьбы в полной парадной форме. И, конечно же, вы и адмирал Экс.
Уильямс что-то ответил.
Мейгри вздохнула, положила руку на пульт.
— Поверьте, капитан, я, как никто другой, хотела бы, чтобы милорд был с нами. Выполняйте распоряжения.
Она нажала на кнопку выключателя. Экран погас. Она сидела, продолжая смотреть на него.
— Если бы я приказала им прорвать вражескую блокаду, никто бы и не пикнул. А тут… — Плечи ее поникли, она опустила голову на руки. — Легче было объявить войну…
— Миледи, — послышался голос Агиса. — Адмирал Экс просит…
— Скажите адмиралу, что у меня совещание.
— Он говорит, что дело не терпит отлагательств, миледи. Что-то насчет цветов…
— Я приду позже, — предложил Дикстер.
— Нет, останься, Джон. Я… нам надо поговорить. Скажите адмиралу, капитан, пусть он сам позаботится о цветах. Я полностью доверяю его вкусу… Итак… — Мейгри поднялась, обошла стул, но голову по-прежнему держала опущенной, лицо заслоняли волосы. — Один Господь знает, какие цветы он закажет. Не уверена, что Экс может отличить розу от цветной капусты. Впрочем, в данном случае, думаю, это не будет иметь принципиального значения… — Голос ее замер.
Наступила неловкая тишина. Мейгри смотрела на руки, лежавшие на спинке стула. Дикстер осторожно поставил статуэтку на место.
— Ты избегаешь меня, Мейгри.
— Да, — ответила она холодно. — И я бы продолжала это делать, но ты сам настоял на этой встрече, столь болезненной для нас обоих.
— Мейгри, я…
— Не надо, Джон! — воскликнула она, подымая руку, стараясь остановить его. — Не говори этого! Я не стану слушать.
— Не говорить чего? — переспросил Дикстер, глядя в недоумении на нее.
— Не говори, что прощаешь меня. Я не достойна прощения. Мне не нужно оно.
— Простить тебя? — Дикстер недоумевал. — За что простить тебя? Мейгри, я не понимаю…
— Ты никогда ничего не понимал!
Она подняла голову, глаза ее стали темнее, в них зияла такая пустота, от них несло таким холодом, что даже в далеком космосе он не испытывал ничего подобного.
— Ты никогда не понимал, Джон. Ты слишком хороший. Слишком благородный. Я бежала с «Непокорного» чтобы найти свою смерть, Джон Дикстер. Я бросила тебя, бросила Дайена, прекрасно зная, что, останься я с вами, я спасла бы вас! Я пренебрегла вами, предала вашу дружбу. Я предала Дайена, верившего мне и боготворившего меня. Я предала все и всех. Как потом мне стало известно, Дайен сам спасся, а вас спас Саган.
— Но, Мейгри, ты должна была исполнить свой долг…
— Долг! — Она отбросила со лба волосы и рассмеялась с горечью. — Долг! Ты хочешь сказать, что я должна была бежать с этой бомбой? Выкрасть ее по секрету от Сагана? Хочешь знать истинную причину, почему я бежала, Джон? Хочешь?
Мейгри сделала шаг навстречу ему. Ее серые глаза горели, пламя, освещающее их изнутри, делало их страшными. Она сжала кулак, пальцы скрючились, застыли.