ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Мойра… последний лик нашей судьбы.
Мари Рено. «Король должен умереть»
— Почему он не приходит, чтобы скорее покончить со всем этим? — спросил Таcк, шагая из угла в угол, лишь иногда делая дугу, чтобы не сшибить стул, — десять шагов вперед, десять назад.
— Саган большой мастер доставлять радость ожидания и предвкушения, — ответил Дикстер. Он оторвал взгляд от книги, которую читал, и пристально посмотрел на Дайена.
«Почему? — спросил он про себя. — Почему вы сделали это?»
Дайен молчал, он не произнес ни слова с той минуты, как их привели к нему. Он стоял возле экрана и смотрел на всполохи огней космических кораблей, на немеркнущий свет когда-то зажженных звезд.
— Вы правы, сэр. — Таcк замер, занеся ногу в очередном шаге, повернулся на другой пятке и сел на край стула. — Видит Бог, я не доставлю Сагану такого удовольствия — он зря думает, что я волнуюсь.
Он закинул руки на металлическую спинку стула, положил ногу на ногу и с мрачной решимостью позволил себе расслабиться. Пряча улыбку, Дикстер вернулся к чтению.
— Только бы знать, поженит нас Саган или нет перед тем, как казнить. Помните, как нацистский офицер поженил Хемфри Богарта и Кэтрин Хепберн в фильме о лодке? — мечтательно произнесла Нола.
Она села, положила руки на стол, а голову — на руки. Прошло уже восемь часов, как они были заперты в этой комнате.
— Черт побери, Нола. Прекрати болтать о казни! — взорвался Таcк, вскочил и снова принялся метаться по комнате. — Никого не казнят. — Он повернулся к генералу и спросил в десятый раз: — Ведь можно что-то предпринять?..
Дикстер оторвал взгляд от книги. Уголки его губ дернулись.
— Дверь заперта и опечатана. Предположим, нам удастся прорваться сквозь эту стальную дверь. После чего мы вчетвером, вооруженные исключительно ножницами с этого письменного стола, столкнемся с десятью центурионами…
— Простите меня, что я втянул вас в такую передрягу. — вдруг абсолютно спокойно произнес Дайен. — Я благодарен вам за то, что вы пытались мне помочь, но вам не следовало этого делать. Я знаю, как мне поступить.
В короле произошла какая-то перемена, подумал Дикстер. Что-то странное появилось в его облике. Он казался отрешенным от всего, словно уже отсутствовал в этой жизни или был в иной, как будто он уже витал там, среди мерцающих звезд, и не был узником, заточенным в собственной спальне.
Таcк покачал головой, подошел к Дикстеру.
— Прошу извинить меня, генерал, но полагаю, нам следует попытаться сбежать отсюда. Среди тех, кто стоит в дозоре, есть центурионы, долгое время служившие нашему королю. Если дело дойдет до драки…
Дайен обернулся, оторвавшись от экрана.
— Нет, Таcк, — сказал он, — Я отказался начинать гражданскую войну в галактике. Не стану развязывать ее и на борту корабля.
— Ты уверен, что принял верное решение?
— Да, уверен. Я потому еще уверен, — добавил Дайен, скептически поглядывая на Таска, — что поначалу принял неверное решение.
— Чушь какую-то несешь, парнишка. Впрочем, не в первый раз, — добавил Таcк, вытирая с шеи пот. Он взял ножницы, о которых только что говорилось, и надпорол воротничок, чтобы освободить шею.
— Можете вообще его отпороть, Таcк, — сухо посоветовал Дикстер. — Учитывая, что нас ожидает, я не очень бы беспокоился, что схлопочу замечание за то, что одет не по форме.
— Я собирался идти на прием. Собирался сказать им, что мы объявляем войну.
Таcк перестал метаться по комнате.
Дикстер уже не притворялся, что читает.
— В чем дело, сынок?
Нола подняла голову, откинула локоны со лба.
— Я убедил сам себя в том, что Саган прав: война — единственная альтернатива, я собирался отдать им бомбу.
— Господи Иисусе, парнишка, я… — Таcк нахмурился и замолчал.
Дайен медленно кивнул.
— Я знаю, о чем ты думаешь.