При этом свободного места становится все меньше и меньше, прогалины словно сжимаются. Больше всего свободного места оставалось в новых частях кроны.
Эта исчезающая хижина, даже когда появилась, была совсем небольшой. В ней жили только Гэввинг, Минья и крошка Разер. Потом появились другие дети, и Гэввинг сплел всем новые комнаты немного западнее, подальше от прежнего места, чтобы Устье дерева не поглотило их слишком быстро. Сейчас у Гэввинга было уже семеро детей, недавно у него появилась новая жена, и их Общинные разрослись, да и населения Дерева Граждан тоже прибавилось. Но комнаты, мимо которых сейчас проходил Разер, – плетеные клетушки по обеим сторонам тоннеля – даже для его роста были маловаты. На них свои права заявили дети.
Разер нащупал покореженную дверь. Он поспел как раз вовремя, чтобы услышать слова Миньи:
– Беги, Карлот. Зайди в Общинные, сними со стены мое старое мачете и принеси его сюда. Поторопись.
Хэрри – восьмилетний мальчуган, ростом примерно с Разера – плакал, прижавшись к груди Мишел. Разер кивнул ей.
– Привет, Вторая Мать. Куда он полез? Прямо на запад?
Мишел была на семь лет старше Карлот, поэтому та красота, которая только еще развивалась в Карлот, расцвела в Мишел в полную силу: темная кожа, весьма экзотическая внешность и ноги, на которые засматривался даже Разер, длинные, изящные и ладно сложенные. Она укоротила свои брюки, превратив их в свободные шорты, что было весьма необычно для Дерева Граждан. Низкий потолок заставил ее несколько обуздать чувство собственного достоинства: ей пришлось буквально скорчиться, чтобы уместиться в хижине. Она чувствовала себя очень неловко и была раздражена.
– Именно, прямо на запад. И он недавно перестал говорить. Мне кажется, он почему‑то разозлился на нас.
– Но ты же знаешь, в этом ничего особенного нет, – сказал Разер. – Это происходит постоянно.
– Не знаю. Разер, сколько я ни бывала в этих ваших ползучих хижинах, а у меня все равно мурашки по коже бегут! Твои родители просто не понимают этого. И бедняжка Гори, он так испуган.
– Естественно. Скоро вернется Карлот с мачете матери. Пошли ее вслед за мной. Мне придется пробиваться сквозь ветви. – Его повелительный тон вовсе не казался странным. Мишел была ненамного старше его, кроме того, новизна окружения смущала ее.
Разер пополз на запад. В душе его закружились воспоминания. Спальня родителей. Он тогда спал в корзинке, в углу, в котором сейчас не уместился бы даже грудной ребенок. Их личная столовая и призрачные запахи изумительных кушаний. Действительно ли он их ощущает или это просто его фантазии? Общинные, множество незнакомых людей: он тогда громко заплакал, и его пришлось унести. Комнаты теперь перекосились и стали совсем крошечными, вокруг царила зеленоватая полутьма. Спинные ветви все еще продолжали расти. Он раскидал их в стороны и пробился в очередную комнатушку.
Откровенно говоря, ему это не особо нравилось. Прошлое его было слишком мало, чтобы вместить его.
– Гори!
Немного севернее раздался громкий крик мальчика. Голос его звучал скорей раздраженно, нежели испуганно. Как он туда забрался? То, что раньше было стеной кухни, теперь сжалось и превратилось в пробку полуметровой толщины! Придется искать кружной путь…
– Разер?
Карлот, сразу за его спиной. Он протянул руку назад и ухватился за ручку мачете, которое всунули ему в ладонь.
– Спасибо.
Он осторожно подтянул его к лицу, перевернул и с силой вонзил лезвие в зелень.
– Ты сможешь добраться до него?
– Попробую.
Уже много лет мачете висело на стене, оно стало неотъемлемой ее частью. Разер никогда не обращал на него особого внимания. Ручка была длинной и даже несколько широкой для его коротких пальцев. Лезвие представляло собой пластину длиной в шестьдесят сантиметров, сделанную из черного металла, кое‑где под действием времени на ней появились рыжеватые точки.