Вся поляна и окружающие деревья огласились еще более пронзительными воплями. Из высокой травы вдруг вышло гораздо более крупное животное того же вида, посмотрело на непрошеных гостей.
Судя по всему, они не вызвали у него особого интереса, и оно снова удалилось в траву.
– Это, наверное, мама или папа, – заключила Мэрчисон. – Но как вы заметили, даже взрослые особи этого вида миролюбивы и не пугливы, не проявляют никаких агрессивных наклонностей и лишены каких-либо естественных средств нападения. До сих пор мы не встретили никаких хищников или падальщиков. Приликле бы тут очень понравилось. Вы не заметили птиц?
Мэрчисон опустилась на одно колено и прикрыла глаза ладонями, чтобы лучше рассмотреть дно пруда. Через несколько минут она выпрямилась и встала.
– Ни одной не видел, – ответил Данальта. – Но на незнакомой планете резонно сталкиваться с любыми странностями. Вы готовы идти дальше?
Подъем стал более крутым. Через несколько минут путешественники поравнялись с родником, из которого вытекал ручей. Трещина в земле была окружена плоскими камнями.
Стволы и ветви деревьев, боровшихся за место между камнями, были кривыми. Здесь было намного меньше цветов, и соответственно меньше насекомых. И все же здесь было очень красиво. Красота пейзажа действовала успокаивающе – тем более потому, что дул ветер с моря и, пробираясь сквозь более редкую растительность, приятно холодил щеки. Мэрчисон с наслаждением вдохнула прохладный воздух и выдохнула, издав нечто среднее между смехом и вздохом облегчения.
Данальта, которому свежий воздух никаких радостей не доставлял, равно как ароматы и красота окрестностей, снова изобразил указующий перст и нетерпеливо проговорил:
– Мы всего в пятидесяти метрах от самой высокой точки острова.
Округлая вершина холма была покрыта одиноко растущими деревьями, которые, однако, мешали окинуть взглядом остров. Сквозь прорехи в листве Мэрчисон смогла разглядеть синеву океана, пляж и некоторые из белых построек медпункта. Неожиданно послышавшееся шуршание заставило ее оглянуться и посмотреть на Данальту.
Бывший пляжный мяч как бы сдулся, стал плоским и расползся по земле подобно разноцветному, желто-красно-синему блину. Вдруг блин свернулся и превратился в подобие длинной гусеницы, выпустил множество ножек, после чего направился к ближайшему дереву. На глазах у Мэрчисон «гусеница» обвила ствол и начала быстро взбираться по нему.
– Сверху обзор будет намного лучше, – объявила гусеница, она же Данальта.
Мэрчисон рассмеялась и подошла к дереву. Мысленно она наделяла себя самыми нелицеприятными определениями: если бы она упала с этого дерева и покалечилась, вряд ли бы ей удалось остаться в живых. Но сейчас она чувствовала себя, словно маленькая девочка, а в детстве она замечательно лазала по деревьям. Светило солнце, все вокруг было так прекрасно, что просто не хотелось думать о какой бы то ни было осторожности.
– Земляне-ДБДГ тоже умеют лазать по деревьям, – заявила она. – Наши доисторические предки только этим и занимались.
За несколько минут она добралась почти до самой верхушки дерева. Дальше взбираться было опасно. Одной рукой она обхватила ствол, а более или менее надежную на вид ветку обхватила коленями. Данальта, которому его нынешнее обличье позволяло распределить вес тела более равномерно, разместился на более тонких ветках на несколько метров выше над головой патофизиолога. Отсюда открывался прекрасный вид на остров и его окрестности.
Во все стороны простирался темно-зеленый неровный ковер листвы, были видны его рваные края в тех местах, где деревья подступали к побережью. Медпункт отсюда казался кучкой белых кубиков, окруженных длинными вечерними тенями. Океан был пуст.