– Лорд Саксенден, вы когда-нибудь говорите при американцах, что они выиграли войну?
Он отчуждённо взглянул на девушку:
– Почему я должен им это говорить?
– Но они же её выиграли. Разве не правда?
– Уж не ваш ли американец это утверждает?
Нет, я от него этого не слышала, но уверена, что он думает именно так.
Динни снова заметила проницательное выражение на лице пэра.
– Что вам о нём известно?
– Мой брат ездил с ним в экспедицию.
– А, ваш брат!
Лорд Саксенден произнёс эти слова так, как если бы, рассуждая сам с собой, вслух сказал: "Этой девице от меня что-то нужно".
Динни внезапно почувствовала, что ходит по краю пропасти.
– Надеюсь, – заговорила она, – что, прочитав книгу профессора Халлорсена, вы прочтёте затем и дневник моего брата.
– Никогда ничего не читаю, – изрёк лорд Саксенден. – Нет времени.
Впрочем, теперь припоминаю. Боливия… Он кого-то застрелил – не так ли? – и растерял транспорт.
– Он вынужден был застрелить человека, который покушался на его жизнь, а двоих ему пришлось наказать плетьми за жестокое обращение с мулами. Тогда все, кроме троих, сбежали и увели с собой мулов. Он был один белый на целую шайку индейцев-полукровок.
И, вспомнив совет сэра Лоренса: "Смотри на него боттичеллиевским взглядом, Динни", – она пристально посмотрела в холодные, проницательные глаза Саксендена.
– Не разрешите ли мне прочесть вам отрывки из дневника?
– Отчего же! Если найдётся время…
– Когда?
– Как насчёт вечера? Завтра после охоты я должен уехать.
– В любое время, какое вас устроит, – бесстрашно объявила Динни.
– До обеда случай не представится. Я должен написать несколько срочных писем.
– Я могу лечь и попозже.
Динни перехватила взгляд, которым Саксенден окинул её.
– Посмотрим, – отрывисто бросил он.
В этот момент к ним присоединились остальные охотники.
Динни уклонилась от участия в заключительной сцене охоты и отправилась домой одна. Ей было присуще чувство юмора, и она не могла не смеяться над своим положением, хотя прекрасно понимала, насколько оно затруднительно. Было совершенно ясно, что дневник не произведёт желаемого впечатления, пока лорд Саксенден не уверится, что за согласие послушать Отрывки из тетради он кое-что получит. И ещё острее, чем раньше, Динни поняла, как трудно что-то дать и в то же время не дать.
Стая лесных голубей, вспугнутых девушкой, поднялась левее тропинки и полетела к роще, тянувшейся вдоль реки. Свет стал неярким и ровным, вечерний шум наполнил посвежевший простор. Лучи заходящего солнца золотили жнивье; листья, чуть тронутые желтизной, потемнели; где-то внизу, за каймой деревьев, сверкала синяя лента реки. В воздухе стоял влажный, немного терпкий аромат ранней осени, к которому примешивался запах дыма, уже заклубившегося над трубами коттеджей. Мирный час, мирный вечер!
Какие места из дневника следует прочитать? Динни колебалась. Перед ней стояло лицо Саксендена. Как он процедил: "А, ваш брат!" Это жестокий, расчётливый, чуждый всякой сентиментальности характер. Динни вспомнились слова сэра Лоренса: "Ещё бы, дорогая!.. Ценнейшие ребята!" На днях она прочла мемуары человека, который всю войну мыслил только комбинациями и цифрами и после недолгих усилий приучил себя не думать о страданиях, стоящих за этими комбинациями и цифрами. Одушевлённый одним желанием – выиграть войну, он, казалось, никогда не вспоминал о чисто человеческой её стороне и, – Динни была в этом уверена, – не смог бы её себе представить, даже если бы захотел.