– И он очень много добра делает вашим.
– Моим? – удивился Биггер.
– Ну да, неграм. Он целых пять миллионов пожертвовал на негритянские школы.
– Пять миллионов!
– А уж миссис Долтон – сама доброта. Если б не она, он, может, и не был бы таким. Это ведь через нее он разбогател. Когда он женился на ней, она принесла ему миллион в приданое. Ну понятно, потом он и сам немало нажил на недвижимости. Но большая часть денег – ее. Она ведь слепая, бедняжка. Уже десять лет, как ослепла. Вы ее видели?
– Да, мэм.
– Она была одна?
– Да, мэм.
– Бедненькая! Миссис Паттерсон, ее компаньонка, уехала до понедельника, вот она и ходит одна. Вот ведь несчастье, верно?
– О да, мэм, – сказал он, стараясь выразить своим голосом сострадание к миссис Долтон, которого, видимо, ждала от него Пегги.
– Здесь, знаете, не просто хорошее место, – сказала Пегги. – Здесь прямо дом родной. Я миссис Долтон так и говорю всегда: здесь мой дом и другого у меня нет. Когда я поступила к ним, я тогда только два года как приехала в Америку.
– А! – сказал Биггер и посмотрел на нее.
– Я ведь сама ирландка, – продолжала она. – Для моих земляков Англия все равно что для вас, негров, Америка. Так что я вас хорошо понимаю. Нет, хорошие, хорошие люди, и дочка такая же. Вы уже ее видели?
– Да, мэм.
– Сегодня?
– Да, мэм.
Пегги повернулась и внимательно посмотрела на него.
– Это золото, а не девушка, – сказала она. – Она у меня на руках выросла. Для меня она и сейчас ребенок и всегда будет ребенком. Но только она с причудами, это есть. Своенравная. Родители из-за нее вечно как на иголках. Выдумала путаться с этими красными…
– С красными! – воскликнул Биггер.
– Да. Но это она только так, – сказала Пегги. – Она тоже, как и родители, всегда всех жалеет, вот ей и кажется, что красные могут сделать людям добро. Бог знает где она набралась этих глупостей, но они у нее крепко засели в голове. Будете жить тут, так узнаете ее поближе. А на ее приятелей-красных лучше не обращайте внимания. С ними хлопот не оберешься.
Биггеру хотелось порасспросить ее еще о девушке, но он подумал, что сейчас не время.
– Ну, если вы поели, так пойдемте, я вам покажу котельную, гараж и вашу комнату, – сказала она и убавила огонь под кастрюлями.
– Да, мэм.
Он встал, следом за ней вышел из кухни и спустился по узкой лестнице в подвал. Там было темно, он услышал щелчок выключателя, и на потолке вспыхнула лампочка.
– Вот сюда… Как, вы сказали, вас зовут?
– Биггер, мэм.
– Как, как?
– Биггер.
Запахло золой и гарью, и послышался шум пламени. Он увидел красную груду угля, дотлевавшую в открытой топке.
– Вот это котельная, – сказала она. – Каждое утро вы будете находить здесь ящик с мусором: мусор сожжете в топке, а ящик поставите вот сюда, это грузовой лифт.
– Да, мэм.
– Уголь вам не придется подкладывать лопатой. Он подается автоматически. Вот, смотрите.
Пегги повернула рычаг, и тотчас же послышалось тарахтенье угля, скатывающегося по металлическому желобу. Биггер нагнулся и увидел, как ровные бруски угля раскидываются веером по красному ложу огня.
– Здорово, – пробормотал он с восхищением.
– О воде вам тоже не надо беспокоиться. Котел наполняется сам.
Биггеру это понравилось; тут не было ничего трудного, даже приятно.
– Единственная ваша забота – выгребать золу и подметать пол в котельной. Ну и, понятно, следить, чтобы всегда был уголь в запасе; когда увидите, что остается немного, скажите мне или мистеру Долтону, и мы закажем еще.
– Да, мэм. Я понял.
– Ну вот, теперь по этой лестнице вы попадаете прямо в свою комнату. Идемте.
Он вместе с ней поднялся по ступенькам.