– Все равно, по мне, лучше сесть в тюрьму, чем браться за эту работу от Бюро, – сказал Биггер.
– Почему в тюрьму? Увидишь, все сойдет отлично.
– Думаешь?
– Уверен.
– А впрочем, наплевать.
– Давай лучше думать про то, как мы это сделаем, а не про то, что нас поймают.
– Ты боишься?
– Нет. А ты?
– Ничуть!
Они помолчали, слушая фонолу. Мелодия замерла на долгой, вибрирующей ноте. Потом потянулась опять тихими, чуть слышными стонами.
– Пожалуй, в этот раз надо взять с собой револьверы, – сказал Биггер.
– Возьмем. Но только будем осторожны. Чтобы обошлось без убийства.
– Ну, понятно. Просто в этот раз с револьвером как-то спокойнее.
– Черт, я бы хотел, чтоб уже было три часа. Чтоб уже это кончилось.
– Я тоже.
Фонола смолкла, вздыхая, и экран вспыхнул ритмическим бегом теней. Сначала шла короткая хроника, которую Биггер смотрел без особого интереса. Потом началась «Ветреница». Замелькали бары, дансинги, пляжи, площадки для гольфа и игорные залы, в которых богатая белая молодая женщина назначала свидания любовнику, в то время как ее муж-миллионер занимался делами на своей гигантской бумажной фабрике. Биггер толкал Джека локтем в бок каждый раз, когда легкомысленной миллионерше особенно ловко удавалось провести мужа и скрыть от него, где она была и что делала.
– Здорово она его обставляет, а? – сказал Биггер.
– Еще бы. Он думает только о деньгах, вот и не видит, что у него под носом делается, – сказал Джек. – Уж эти богатые дамочки!
– Известно. А она ничего штучка, ей-богу, – сказал Биггер. – Слушай, а может, я, если пойду на это место, попаду вот к таким, а? Может, придется их возить на машине…
– Наверняка даже, – сказал Джек. – Дурак ты: понятно, иди. Мало ли что может быть. У меня мать ходила поденно к одним богатым белым, так ты б послушал, что только она про них рассказывала…
– А что? – живо спросил Биггер.
– Говорит, эти белые барыни с кем хочешь готовы лечь в постель, хоть со стриженым пуделем. Бывает, что даже с шоферами путаются. Смотри, может, у тебя там столько дела будет, что не справишься, так ты тогда меня зови на подмогу…
Они засмеялись. Картина между тем продолжалась. На экране появился зал ночного клуба, переполненный кружащимися парами, и послышались звуки джаза. Молодая миллионерша танцевала со своим любовником и улыбалась ему.
– Хотел бы я разок попасть в такое место, – вслух подумал Биггер. – Просто попробовать.
– Дурак, да там бы все разбежались от одного твоего вида, – сказал Джек. – Подумали бы, что это горилла удрала из зоологического сада и нарядилась в смокинг.
Они нагнули головы и долго хохотали, не пытаясь сдерживаться. Когда Биггер наконец выпрямился и посмотрел на экран, рослый лакей подавал молодой миллионерше и ее любовнику какой-то напиток в высоких хрустальных бокалах.
– У таких, верно, и матрасы набиты долларовыми бумажками, – сказал Биггер.
– Знаешь, им даже не приходится ворочаться во сне, – сказал Джек. – Ночью у постели стоит лакей и, как услышит, что барин вздохнул, так сейчас же легонько его на другой бок и перекатывает…
Они опять засмеялись, но сразу смолкли. Танцевальная музыка вдруг сменилась низким рокочущим тремоло, и миллионерша повернулась и стала смотреть на дверь зала, откуда слышались крик и шум.
– Держу пари, что это муж идет, – сказал Джек.
– Факт, – сказал Биггер.
Какой-то молодой человек, растрепанный, с блуждающими глазами, стал проталкиваться сквозь толпу лакеев и танцующих.
– Сумасшедший какой-то, что ли, – сказал Джек.
– Чего ему здесь надо? – спросил Биггер, как будто его лично оскорбило вторжение беспокойного незнакомца.
– А черт его знает, – пробормотал Джек, озабоченно глядя на экран.