Она кивнула.
- Но я долго жила в Лондоне - я не думала, что еще можно догадаться.
Хищно-зеленые глаза автобуса скользнули по темной дороге.
- Я не понравился вашей подруге, - сказал Стар, когда автобус проехал.
- Видимо, ее напугало слово "продюсер".
- Мы с ней новички здесь. Она глупышка, но безобидная. Я-то не стала бы вас пугаться.
Пытливо взглянув ему в лицо, она отметила его усталый вид - это замечали все. Но тут же впечатление отодвинулось; на Кэтлин дохнуло
глубинным гореньем - Стар был как жаровня на городской панели в прохладный вечер.
- Наверно, вам проходу нет от девушек, все ведь рвутся в киноартистки.
- Они уже на меня махнули рукой, - сказал Стар.
Положим, не махнули - он знал, что они толкутся тут же, за порогом; но он давно уже привык к их назойливому гаму, как привыкают к шуму
уличного движения. В их глазах Стар был могущественнее короля: тот мог сделать королевой лишь одну, а этот - многих.
- Так и циником недолго стать, - сказала Кэтлин. - Вы не снимать ли меня хотите?
- Нет.
- Вот и отлично. Я не актриса. Как-то в Лондоне, в отеле "Карлтон", ко мне подошел человек и предложил попробоваться, но я подумала - и не
пошла.
Они продолжали стоять в прежних позах - точно он вот-вот уйдет и она закроет дверь.
- Я, как сборщик налогов, встал в дверях и не даю хозяйке уйти в дом, - заметил Стар со смехом. Она тоже засмеялась.
- Извините, не могу пригласить вас. Я жакет надену, посидим на веранде?
- Нет... - Что-то вдруг толкнуло проститься. Оставить пока все как есть, в неопределенности.
- Жду вас на студии, - сказал он. - Не знаю, удастся ли мне самому быть вашим гидом, но, когда придете, непременно первым делом позвоните
мне.
Между бровями ее легла чуть заметная - тоньше волоска - складка.
- Не знаю, приду ли. Но я вам очень благодарна. Он понял, что она почему-то раздумала - и ускользнула от него. Оба почувствовали, что эпизод
исчерпан. Ему надо ехать, хотя и оставшись ни с чем в самом прямом и практическом смысле: не узнав ни номер телефона, ни даже фамилию ее. Но
теперь как-то неловко было спросить.
Она проводила его к машине, овеяв светлой своей красотой, неизведанной новизною; но когда они вышли из тени, между ними оставался лунный
просвет шириной в шаг.
- Вот и все? - вырвалось у Стара.
Сожаление мелькнуло на ее лице, но и улыбка на губах мелькнула уклончиво, словно тайная тропинка приоткрылась на миг.
- Очень надеюсь, что мы еще увидимся, - сказала она с оттенком церемонности.
- Мне будет горько, если нет.
На минуту они отдалились друг от друга. Но, развернув машину в соседней аллее, он проехал мимо - она ждала, и он помахал ей, возбужденный и
счастливый. Было радостно, что есть еще в мире красота, которую не удастся взвесить на весах актерского отдела.
А дома, сидя за чаем у русского самовара, он ощутил странную тоску. Это воскресла прежняя живая боль, могучая и сладостная. Он раскрыл
первый из двух сценариев, составлявших его вечернюю норму. Сейчас он строка за строкой мысленно перенесет их на экран; но прежде он вызвал в
памяти Минну.