Спустя какой-то миг возник ослепительный луч, затмивший своей яркостью дневной свет.
Звонко посыпались осколки разнесенного вдребезги оконного стекла, глухо застучали куски штукатурки.
Затем - гробовая тишина.
Уэнтворт успел заметить, что Карр проворно плюхнулся на пол. Сочтя, что тот остался целым и невредимым, полковник, не теряя времени, подполз к письменному столу, схватил трубку телефона и объявил тревогу.
2
Борис Денович, медик, психиатр, недавно включенный в личный состав соответствующей секции, прослушал, слегка нахмурившись, запись случившегося, пользуясь прибором для автоперевода. Вся эта история представлялась ему невероятной.
Поправив миниатюрный наушник в ухе, он, прервав полковника Уэнтворта, сказал в микрофон:
- Насколько я понимаю, вы пытаетесь убедить меня в том, что, по словам этого молодого американца, он способен читать мысли людей по выражению их лиц? Полагаю, полковник, что вы имеете в виду телепатию?
Уэнтворт задумчиво вгляделся в своего собеседника, человека среднего возраста, отличавшегося весьма живым темпераментом. Офицеру безопасности было известно нечто такое, о чем ни Карр, ни Денович и понятия не имели. Поэтому он вполне ожидал такого рода реакции. Но ему было очень нужно подтверждение его сведений.
- Вы уже провели необходимую проверку? - продолжал Денович. - Я говорю о языках и тому подобном.
Уэнтворт полагал необходимым уделить вопросу контроля столько времени, сколько потребуется. Поэтому-то он и провел двадцать бесценных минут в службе перевода.
- Я записал разговоры, как оказалось, на польском, немецком, греческом и японском языках, - уточнил он.
- И то, что сообщал Карр насчет содержания уловленных им бесед, совпадает с переводами?
- Не дословно. Но главное он понял.
И без того длинное лицо Деновича вытянулось ещё больше. Он считал, что офицер безопасности стал жертвой бессовестного обмана, умело разыгранного американским коллегой.
- Я бы все-таки посоветовал дослушать запись до конца, - гнул свою линию полковник.
- Пожалуй, не стоит этого делать, - терпеливо отнекивался Денович. Полагаю, он своего добился. - Психиатр насупился. - Полковник, надеюсь, что этот американец - не простой эксперт, умеющий читать по губам, а ещё и лингвист.
Но Уэнтворт не сдавался и приказал своему расплывшемуся в улыбке секретарю:
- Запустите-ка ту небольшую белую пленку. - Затем, вновь обращаясь к Деновичу, добавил: - Доктор, с этим вам ознакомиться надо непременно.
Зашуршал магнитофон. Первым прозвучал голос полковника Уэнтворта. Он как раз привлекал внимание Карра к другой паре объектов наблюдения. Потом последовала пауза. И наконец Карр выкрикнул те самые слова, что незадолго до этого так потрясли офицера безопасности лунной станции.
Когда в наушниках раздался звон разбитого стекла и отчетливо прозвучал взрыв, Денович сидел в своем кресле, напряженно выпрямившись. Он впал в такую глубокую задумчивость, что жест полковника, отключившего магнитофон, воспринял смутно, будто в тумане. И даже последовавший за этим собственный пронзительный возглас донесся до него, как если бы тот пришел со стороны.
- Что это было? Что случилось?
Пока Уэнтворт объяснял, Денович вполне оправился от эмоционального шока.
- Должно быть, речь все же идет о какой-то мистификации, - упрямо повторил он. А после небольшой паузы набросился на полковника: - А сами-то вы смотрели в этот момент в окно? И если да, то что видели?
- Знаете, я испугался, - признался Уэнтворт. - Я мигом растянулся на полу. Куски штукатурки продолжали падать в течение двух-трех минут.
- Значит, вы не зафиксировали никакого зловещего с виду детины, ничего общего не имевшего с нормальным человеческим существом? - Денович и не пытался скрыть звучавшие в его тоне саркастические нотки.