Он сдернул с себя хайю и швырнул его на снег.
- Говорят, что связь детей и родителей - на одно перерождение, негромко и зло произнес Хэсситай, - связь господина с вассалом - на три, а связь ученика и учителя - на все воплощения...
Он шагнул навстречу Хэйтану и оказался совсем рядом с ним, почти вплотную.
- Я не хочу больше видеть вас ни в одном воплощении, - выдохнул он. Мне даже думать мерзко, что я в другой жизни окажусь вашим учеником. Вы ведь за моей головой пришли? Так снимите ее, и покончим с этим. Возьмите мою голову - и разорвите эту связь! - Голос его сделался от гневного исступления совсем тихим. - Сделайте то, зачем пришли. После того, как вы меня предали, вам это будет совсем нетрудно! - И хрипло, сорванно добавил: - Возьми мою голову и убирайся вон!
Хэйтан вскинул голову, посмотрел на оцепеневшего от ярости Хэсситая, безмолвно развернулся и побрел прочь.
Хэсситай смотрел ему вслед невидящим взглядом. И продолжал смотреть, когда Хэйтан скрылся с глаз долой. Рубашка на плечах уже изрядно отсырела, крохотные снежинки сыпались за шиворот... Хэсситай не замечал ничего. Он стоял, привалясь к ограде; пальцы его намертво вцепились в штакетину. Мерзлое дерево слегка оттаяло под его руками, и из-под них, словно слезы из-под век, засочились наружу капли воды. Хорошо быть забором - он хотя бы плакать может. А Хэсситай и на это не способен. Пусто у него внутри. Гнев его угас - и сам он словно дотла выгорел. Только и осталось ему, что стоять у ограды, смотреть в никуда и слушать ничто...
И тут внезапно пустота раскололась на части. До слуха Хэсситая донесся звук, который он не спутал бы ни с чем и никогда. Где-то там, внизу, у подножия холма, шел бой.
- Мастер! - вскрикнул Хэсситай и опрометью бросился вниз по склону.
Хэйтан всегда говорил ученикам, что воин в любом состоянии тела и духа должен замечать, что творится вокруг него, - иначе он не воин - а теперь он сам брел, ничего кругом не видя, не чуя под собой. Он не заметил укрывшихся в засаде воинов. Это его тело исторгло меч из ножен и взметнуло клинок навстречу нападавшим. И засады Хэйтан не только не заметил, но и не ожидал... иначе, пожалуй, не стал бы сопротивляться. Но если разум его не видел причины оставаться в живых, то тело его привыкло не давать себя бить. Куда уж разуму против привычки! Хэйтан мощным ударом рассек ослепительную дугу падения клинка раньше, чем сообразил, что обороняется. А когда он понял, кто на него напал, времени сдаваться своим убийцам уже не было только защищаться и нападать. Ясно, мрачно подумал Хэйтан, орудуя клинком. Все ясно. Кигирэ посчитал его знание опасным. О да, отступник Хэсситай должен быть уничтожен - но и Хэйтан не смеет остаться в живых. Он должен убить Хэсситая или быть убитым - а потом его недавние помощники прикончат уцелевшего. Сопротивляться бессмысленно... их слишком много... и все же Хэйтан не отступал ни на шаг. Яростный азарт схватки, предсмертная свобода приговоренного - да что ему могут сделать его враги, раз он все равно умрет с минуты на минуту? А вот он может успеть очень даже многое. Он может так основательно обескровить нападающих, что даже у самых добросовестных убийц и мысли не возникнет подняться на холм и самолично убедиться, доподлинно ли Хэсситай убит... Хэсситай, который никого не предавал... и которого предал Хэйтан... предал дважды, если уж быть точным...
Хэсситай врезался в схватку, как метательный нож - тяжело и страшно. Он недолго орудовал голыми руками: для такого бойца, как Хэсситай, обезоружить противника невелик труд. Но даже самый великий воин может не все. Особенно если противников слишком много.
- Беги! - невольно вырвалось из уст Хэйтана. - Спасайся!
- Заткнись! - свирепо рявкнул Хэсситай, и воздух взвыл под ударом его меча.