- Девушки из знатных семей выходят замуж девушками... но знать, как это делается, нам необходимо. Нельзя же допустить, чтобы вельможная девица осрамилась в мужней постели. "Ибо если происхождение твое безупречно, все, что делаешь ты, также должно быть безупречно", - с издевкой процитировала она.
Югита как будто начал что-то понимать. Неужели... да нет, быть того не может!
- Вот нам и показывают, - помолчав, продолжала Юин. - Как только знатную девицу просватают, ее родня призывает кого-нибудь из своих вассалов, и они ей показывают, как лишают девственности...
Юин рассказывала хотя и с явным отвращением, но без возмущения, словно о чем-то противном, но вполне обыденном. Югита едва не задохнулся от гнева. Что за пакостная традиция! Возможно, в былые времена, когда девушкам дозволялось подглядывать тайком за молодоженами, какой-то смысл в этом был, но теперь, в таком виде... что за мерзость! Наверняка ведь никто из знатных господ не затрудняет себя подбором будущих супругов - какое там! Наверняка выставляют на погляд первую попавшуюся девственницу. Вот теперь ему окончательно ясно, почему так напугана Юин. Вряд ли ей довелось наблюдать за любящими супругами. То, что ей показали, не напоминало даже и сцены, пережитые самим Югитой, - уж скорее те, что ему поневоле доводилось видеть во время королевских лиров, если не удавалось удрать раньше, чем высокородные вельможи напьются до полной невменяемости.
- А ты сам-то знаешь, как это делается? - с внезапной тревогой осведомилась Юин.
Последние сомнения покинули Югиту безвозвратно. Теперь он знал, что ему делать. Как нельзя более вовремя ему припомнились слова, сказанные той служанкой... да будут Боги к ней милосердны всегда и во всем!
- Я - да, - ответил Югита, - а ты - нет. Тебе совсем не то показывали. Тебе показали, как лишаются девственности, а показывать надо было, как становятся женщиной. Это совсем другое...
Глаза у Юин вдруг сделались огромными, в пол-лица.
- Правда? - выдохнула она. Югита кивнул.
- Это почти не больно, - неуклюже вымолвил он, молясь в душе, чтобы его слова оказались правдой, - и совсем не страшно.
Это действительно оказалось совсем не страшно - и совсем не больно. Югита в своем чрезмерном рвении пустил в ход решительно все, чему успел обучиться у своей служанки, - и ему не пришлось краснеть за опрометчиво данное обещание. Зато усилий он приложил столько, что у него едва кровь носом не хлынула от натуги: куда больше сил приходится тратить на то, чтобы выказать нежность и заботу, нежели чтобы показать себя несравненным жеребцом. Тяжело дыша, Югита опустил голову на изголовье. Он был не в силах пошевелиться... а стены все еще ритмично сгибались и выпрямлялись, неспособные остановиться, потолок повело куда-то в сторону, одеяло все еще шелестело... э нет, это не шелест одеяла!
Юин всхлипывала очень тихо, почти неслышно. Только что Югита готов был поклясться, что даже под страхом смертной казни шелохнуться не способен, а тут откуда только и силы взялись!
- Эй, - испуганным шепотом окликнул он жену, - я что-нибудь сделал не так? Я сделал тебе плохо?
Не прекращая всхлипывать, Юин помотала головой, и одна слеза упала Югите на нос.
- Ты все сделал так, - прошептала она. - Все хорошо... мне хорошо, правда... а той девушке было очень плохо...
Югита зло стиснул зубы. Юин прижалась к нему мокрым от слез лицом.
- Когда я стану королем, - уверенно и властно произнес Югита, - я этот обычай отменю. Честное слово.
Забегая несколько вперед, следует отметить, что слово свое Югита сдержал. Одним из первых указов короля Югиты было повеление о запрете предсвадебной церемонии лишения девственности.