Тонкая струйка паломников, которая постоянно текла по дороге от Ведьминой рощи до Красногорска и дальше, в эту ночь превратилась в бурную реку.
Истринские дачники сами не знали толком, куда и зачем они идут, но кто-то сказал им, что это паломничество должно решить все их проблемы.
На Варяга никто уже не обращал внимания. Черт с ним, пускай забирает хоть весь последний урожай — все равно с него толку не будет. Зато когда побьем очкариков, у нас на полях такое вырастет, что Мичурин перевернется в гробу. И тогда никакие бандиты не страшны.
— Кто из нас сошел с ума? — спросил по этому поводу Варяг, когда тенденция стала очевидна. И юродивый Стихотворец без тени сомнения ответил:
— Все.
16
А в верховьях Истры у озер стояла тишь и божья благодать. Село Солнечное на месте сгинувшего Солнечногорска словно и не знало, что творится на тридцать километров южнее. И охрана на местном караванном дворе была примерно такая же, как на ВДНХ, когда бойцы капитана Морозова, сами того не зная, отбили рынок у Варяга. Только народу на базе в Солнечном было еще меньше — раз-два и обчелся.
Внезапное появление на подворье конных валькирий в боевом облачении повергло охрану в глубокий шок. Нравы тут были патриархальные, и к подобным зрелищам люди не привыкли.
Стражи амбаров были повержены ударами мечей плашмя по голове, и Солнечное без жертв перешло под власть отряда Жанны Девственницы.
Случилось это уже под вечер, и на подворье тотчас сбежался народ. Все знали, что караванные амбары набиты озерской данью, которую должны были отправить в Зеленоград, который чаще называли Зеленым поселком или Городком.
Это тоже было типичное новое поселение на месте сгинувшего старого, но только побольше прочих.
Там была северная база Варяга, ближайшая к рынку на ВДНХ, но озерская дань до нее не дошла, потому что всех погонщиков Варяг вызвал в Дедовский для похода на мятежные низовья. А без погонщиков караван не провести. Какой дурак пойдет в носильщики и кобылятники, если не гнать его пинками.
А если кто и пойдет — так он весь самогон выпьет, а прочий груз загонит налево, до Городка не дойдя.
Часть груза с озер, правда, еще раньше пустили плотами вниз по реке, и все это теперь пропало в Дедовском.
Но и в Солнечном все тоже пропало, потому что Жанна Девственница открыла амбары со словами:
— Берите, люди добрые! Все ваше.
А когда добрые люди засомневались, не выйдет ли беды, добавила:
— Варяга в низовьях побили, так что его скоро не ждите.
И так далее в духе баллады о добром Робин Гуде с той поправкой, что первыми до содержимого амбаров дорвались все-таки низовые самооборонщики, пришедшие с Жанной.
В результате Девственница потеряла три четверти своего отряда пьяными и похмельными. Но вся кавалерия осталась при ней.
А больше ей и не надо было. Ведь все, что ей теперь оставалось — это создать впечатление, что войско робингудов выдвигается в сторону Зеленого, чтобы лишить Варяга всей дани вообще.
Если он еще способен следовать голосу разума, то наверняка должен броситься со всей своею силой на защиту последнего оплота. А это и есть главная цель всей операции. Ведь Жанна подрядилась на спасение Нижней Истры от карательной экспедиции Варяга, а для этого нет способа лучше, чем учинить безобразия в верховьях, где босс мафии увязнет надолго.
Если же голос разума Варягу откажет, то на этот случай у Жанны тоже было противоядие. Прожив год в обстановке непрерывного безумия, она как рыба в воде плавала в этой среде и логику безумия просчитывала лучше, чем логику разума.
Чего стоила одна альбигойская ересь, в которую Жанна обратила уже не одну тысячу человек, не сказав никому толком, что это такое. Новообращенные еретики сочиняли себе учение сами, добавляя к нему новые детали в меру своей испорченности.
Так что голос разума ничего не значит.