- Ладно, теперь слушайте сюда! Когда я буду выкликать ваше имя, гряньте громко и четко, так, чтоб я знал, что вы здесь, а не бродите невесть где. Понятно?
- ДА, СЕРЖАНТ!
- Трутень.
- Здесь!
- ЗДЕСЬ ЧТО?
Парнишка, который только что ответил, такой тощий, что удивительно, как это ему удается стоять без посторонней помощи, но он нервно проводит языком по губам и набирает побольше воздуха в легкие.
- ЗДЕСЬ, СЕРЖАНТ! - кричит он, но голос у него ломается посередине фразы, делая его объявление менее чем впечатляющим.
- Вот так-то лучше, - кивает сержант, явно удовлетворенный усилием со стороны юнца. - Слеппень, Хирам!
- Здесь, сержант!
- Слеппень, Шуберт!
- Здесь, сержант!
Сержант, нахмурившись, отрывает взгляд от списка личного состава.
- Трутень? Слеппень? Это что, Слет Ненормальных Жуков?
- Мы братья, сержант, - уведомляет без всякой надобности один из двух слеппней, так как физическое сходство между двумя этими ши_______________
' Обычно считается, что есть три способа делать дело: правильный, неправильный и армейский. рокоплечими индивидами было бы очевидным, даже если б их не связывала общая фамилия.
- Совершенно верно, - добавляет другой. - Можете называть меня для краткости Хи, а Шуберт предпочел бы зваться Шу, потому как иначе...
- РАЗВЕ Я СПРАШИВАЛ?
- Нет, вашбродь.
-... И НЕ НАЗЫВАЙТЕ МЕНЯ ВАШЕ БЛАГОРОДИЕ!!! Я вам не какой-то там, на хрен, офицер! Мне не требуется пожалования со стороны короны, чтоб сделаться дворянином... я родился им! ВЫ МЕНЯ ПОНЯЛИ?
- ДА, СЕРЖАНТ!
- Тогда лечь и произвести двадцать отжиманий, просто чтоб вы не забывали!
- Мгмм... это по десять на каждого из нас, Серж, или...
- ПО ДВАДЦАТЬ НА КАЖДОГО! - рычит Лыбби. - И ЕЩЕ ПО ПЯТЬ КАЖДОМУ ЗА НАЗЫВАНИЕ МЕНЯ "СЕРЖЕМ"! МЕНЯ ЗОВУТ СЕРЖАНТ ЛЫББИ, А НЕ СЕРЖ ИЛИ ВАШБРОДЬ! УСЕК, СОЛДАТ?
- ДА, СЕРЖАНТ!
- ТОГДА ПРИСТУПАЙ!
Двое братьев ложатся и начинают отжиматься, тогда как сержант снова переключает внимание на список.
- Шу Слеппень и Хи Слеппень! Это ж надо! Боже мой! А вот еще один! Осса!
- Здесь... Серж.
При этих словах Лыбби вскидывает голову, словно его ткнули в ребро... и, конечно же, так оно и есть. Употребление ненадлежащей формы обращения столь скоро после того, как его запретили, могло произойти либо по ошибке, либо по глупости, не будь оно выдано так подчеркнуто. А так не возникало никаких сомнений что это такое: Вызов сержантскому авторитету... то есть, иначе говоря, глупость.
Вид у бросавшей особы еще тот. Вероятно, она в любом случае выделилась бы в строю, так как была единственной женщиной в нашей группе, хотя, возможно, с первого взгляда этого и не заметишь, заметить это удается лишь взглянув вторично, так как стояла она привычно ссутулясь. Однако полным отпадом ее делают волосы. Подстриженные до средней, гривастой такой длины, они были выкрашены в нечто, о чем я обычно не берусь судить при оценке чувихи, пока мы не сведем самое тесное знакомство, после чего мое чрезмерное джентльменство не позволяет мне делиться такими сведениями со всякими, кто не относится к джентльменам. Однако, при данных обстоятельствах, мне думается, я волен исходить из названного предположения, так как волосы, с каким бы там телом они не соединялись, хоть с мужским, хоть с женским, обычно не бывают от природы такого природного цвета... или, если уж совсем точно, цветов. У этой девахи тянулись ото лба до затылка розовые, белые, голубые и зеленые полосы... и отнюдь не пастельных тонов. Эти цвета горели с электрической яркостью, словно подпитывались ее внутренней горелкой и были бы по-настоящему пугающими, будь они нанесены, скажем, на более заурядную башку... Ну, например, мою.