- Мы все знаем, что делают Шелтий. Но мне интересно, кто такие Шелтий. Что это за силы, о которых шепчутся в углах на Солнцестояние и Равноденствие? А что ты скажешь насчет тех разов, когда единственный путник в сером становился десятью или двадцатью Шелтиями, появлявшимися из ниоткуда, чтобы закрывать фесс перед путешественниками, пока боролись с чумой, преступлением против крови или какими-то другими преступлениями, которые только они могут видеть.
- Ты знаешь, что об этих вещах говорить не положено, - терпеливо ответила Аритейн. - Почему ты все делаешь наперекор? Что ты хочешь от меня? - Несмотря на внутреннее беспокойство, девушка говорила таким тоном, каким могла бы спросить о погоде.
- Ты узнала тайны их могущества? Что умеют делать Шелтии? допытывался горец. - Как они могут оставлять позади себя пустые дома, чьи обитатели исчезли или рассеялись, лишенные разума, на милость других? Даже когда они идут дальше и оставляют все позади себя здоровым и бодрым, почему никто не помнит о том, что делалось для их спасения или помощи?
- Тебя это не касается, - холодно отрезала Аритейн. - Это ведомо только нам, избранным служить.
- Избранным? - Джирран скрестил руки и посмотрел на сестру. - А может, взятым? Или, вернее сказать, украденным. Мне было почти девять - вполне достаточно, чтобы запомнить твои слезы, твои крики, твой гнев. Я помню, как ты цеплялась за кровать, когда они пришли за тобой, как молила нашу мать не поддаваться им, как проклинала ее, когда она не сделала этого. - Горец медленно и неглубоко вздохнул. - Что вскоре и доказало справедливость их притязаний на тебя, верно? Твое проклятие сработало: не прошло и года, как мама умерла, а когда отец с остальными вернулся домой после тяжелого сезона на рудниках, оказалось, что все, ради чего мы работали, принадлежит теперь какой-то девчонке с мышиными волосами с другой стороны гор. Девчонке, о которой никто из нас даже не слышал!
- Мама умерла при родах. Это трагедия, но не такая уж редкая. - Руки Аритейн, сжатые на коленях, побелели.
- Тогда она отчаянно рожала дочь тебе на замену, чтобы сохранить земли, которые она унаследовала. - Джирран покачал головой. - Говорят, она запретила Шелтиям входить в ее спальню, боясь, что они увидят истинную магию в будущем и того ребенка тоже. Если б она впустила их, может, они бы спасли и ее, и дитя.
Аритейн встала.
- Если ты позвал меня сюда только затем, чтобы растравлять давно зажившие раны, я попрощаюсь с тобой, Джирран.
- Но Шелтии не принуждали ее, верно? Они не используют свои силы без согласия, да? Что бы они ни делали, это всегда сковано правилами и окружено тайнами и никогда не применяется открыто. Что хорошего в силе, если она никогда не используется?
Аритейн была уже у лестницы.
- Что Шелтии говорят об эльетиммах, Ари? Язвительные слова Джиррана остановили девушку на верхней ступеньке.
- Что ты сказал?
- Я правильно их назвал? Или надо говорить "аниатиммы"? - Джирран сел на стену и вытянул перед собой ноги.
Аритейн медленно повернула голову.
- Что ты знаешь? - В ее голосе звучал приказ.
- Я не какой-то обвиняемый, чтобы принуждать меня говорить правду. Джирран сплюнул и потер глаза. - Я только слышал то, что половина жителей низин услышит в своих пивных и тавернах еще до конца лета. Песни об эльетиммах, о силах, которыми они обладают, об опасности, которую они представляют, о мощи их воинов. Как по-твоему, сколько пройдет времени, прежде чем какой-нибудь жадный горожанин из Врида решит, что эти белокурые люди из-за океана не отличаются от белокурых людей за горами? Они ухватятся за любой предлог, чтобы украсть еще больше земли, еще больше наших богатств, чтобы гнать нас все дальше и дальше от того, что было когда-то нашим. Возможно, именно это случилось в доле Тейва.