- Не совсем... - смутилась девушка. Она на миг призадумалась, вспоминая подробности их ночного разговора.
- Шел очень сильный снег, такой пушистый, крупный. Ян сидел у окна и смотрел на снег. Он выглядел... просто как покойник. Помню, я еще хотела его хоть как-то успокоить и сказала, чтобы он не боялся за ее жизнь, этой... Руты...
- Почему? - тихо спросил Травник, внимательно глядя девушке прямо в глаза.
- Я почему-то в этом была уверена... - Эгле смутилась, осеклась, подбирая слова. - Мне и сейчас кажется, что зорзы ничего ей не сделают. Я это почему-то чувствую, как будто даже знаю. Странно... но мне сейчас и самой непонятно, откуда во мне эта уверенность...
- А Ян - он чего-нибудь тебе говорил?
- Да, - тихо ответила Эгле. - Он сказал: "Я знаю. Им нужен я. И, значит, придется идти.
- Зачем? - медленно проговорил Симеон.
- Я тоже спросила, - кивнула Эгле. - Наверное, он думал, что тогда они отпустят девушку. Мне же кажется, что он задумал убить этого вашего Молчуна, а потом уже - и Птицелова. У него в руке все время был нож, тот, что скрепил заклятье Силы Древес - с полосатой рукоятью, словно бы из стекла или слюды, почти прозрачной.
- Что было дальше? - голос Травника был сух и бесстрастен - как и всегда, когда друид о чем-то напряженно думал, прежде чем принять единственно правильное решение.
- Я пригрозила, что пойду за ним следом, а он... Он уснул. Понимаешь, Травник? Он просто взял и уснул! Ты можешь себе представить?
Друид кивнул. Затем глянул в окно - неподалеку темнела фигура Марта, который всю ночь провел в карауле, маясь не столько дежурством, сколько не проходящей болью в раненом плече. Где-то за домом слышалось похрюкивание и глухое бормотание - это лениво и неохотно просыпался кобольд. Травник повернулся к Эгле, на которой лица не было.
- Ручаюсь, что Март его не заметил.
Он тут же остановил предостерегающим жестом готовящуюся вырваться из уст Эгле возмущенную реплику.
- Скорее всего, его не заметил бы никто.
- Так ты думаешь, что его уберег Ключ? - недоверчиво протянул Март после того, как он оправился от неожиданного шока: молодой друид всю ночь не сомкнул глаз и мимо него мышь бы не проскользнула, не то, что - взрослый человек, вооруженный и снаряженный по-походному. Из кухоньки исчезли видавшая виды дорожная котомка Коростеля и его одеяло. Не было и ножа Снегиря.
- Это - единственное объяснение, как он мог обмануть такого неусыпного стража, как ты, Збых, - покачал головой Травник, и щеки Марта, несмотря на то, что в словах Травника не было и тени иронии, медленно залил бледный румянец.
- Если бы я сторожил, меня уж точно не обманула бы никакая вещица, сделанная из железа, - подал голос из дальнего угла комнаты Хрум, но на реплику любящего прихвастнуть кобольда никто не обратил внимания. Хотя в воинских умениях Хрума вряд ли бы кто усомнился, во многом оттого, что мохнатый бочонок его тушки был во многих местах украшен повязками и нашлепками с мазями, которыми Эгле обычно врачевала боевые раны и ссадины своих товарищей. В минувшем бою Хрум подрался на славу, в немалой степени поразив не только врагов, но и своих компаньонов, впервые увидевших в ратном деле столь необычное существо.
- Сейчас не до пустого бахвальства, - отрезал Ивар, и Травник взглянул на разведчика с удивлением. Тот обычно держался с кобольдом подчеркнуто уважительно, видимо, склочный нрав мохнатого компаньона был ему знаком даже слишком хорошо. А сейчас кобольд разом сник, опустил глаза и стал преувеличенно внимательно изучать столешницу. - И, предупреждая возможные благородные порывы, которые, поверьте, легко читаются в ваших глазах, я, пожалуй, скажу так: Яна надо выручать, но никто из вас со мной не пойдет.
- Ты хочешь идти один? - теперь Симеон удивился уже всерьез.