От него некуда было деться. Многие века он был свидетелем чуждых ей традиций, и это не могло не подавлять.
Вынужденное бездействие делало это давление непереносимым. Все больше и больше времени Марика проводила в своем убежище на башне. Но шли дни, и медитация уже почти не помогала восстанавливать душевный покой.
С башни не было видно ничего, кроме монастырского двора, города и мастерских. Был, конечно, ветер, вездесущий северный ветер, но здесь он ничего не говорил Марике, как это делал бы ветер в Акарде. Он нес совсем не те запахи, даже вкус у него был не правильный. Воздух был густым от тяжелых промышленных запахов. Ветер, который всегда был другом Марики, стал чужим и равнодушным.
Теперь Марика могла целыми днями не выходить из комнаты. Она лежала на своем тюфяке и пальцем рисовала рожицы на запотевших каменных стенах.
Иногда Марика совершала вылазки в призрачный мир, но ей и там было неуютно. Призраков было мало - слишком много силт собралось в этом городе. Марика чувствовала присутствие каких-то больших монстров, высоко вверху, но дотянуться до них не удавалось. С тем же успехом можно было пытаться поймать одну из лун.
К концу шестой недели подобной жизни атмосфера в монастыре переменилась. Это удивляло Марику, пока Барлог не объяснила ей:
- Скоро сюда прибудет Верховная жрица Градвол.
Верховная жрица Градвол управляла всем сестричеством Рейгг, земли которого занимали почти весь континент.
- Они все носятся как полоумные - готовятся к встрече.
- Зачем она приезжает? - спросила Марика.
- Чтобы лично руководить действиями по борьбе с кочевниками. Два дня назад их видели со стены крепости Мотчен. Это всего в сотне миль к северу от Макше, Марика. Кочевники идут за нами по пятам.
- Эти макшские силты, - добавила Барлог тихонько, - очень напуганы.
У них контракт с Союзом торговцев, по которому силты обязуются защищать любого торговца, оказавшегося на территории Рейгг. А на этот раз сестрам не удалось этого сделать. Критца - лишь одна из трех крепостей торговцев, которые уже разрушены. Ходит слух, что кое-кто из торговцев собирается написать открытое письмо сестрам Серк, призывая их взять под свою опеку территорию Рейгг, поскольку-де Рейгг не в состоянии больше обеспечивать порядок.
- Ну и?.. - безразлично поинтересовалась Марика.
- Это затронет нас всех.
- А как? Мы ни в чем не принимаем участия. Нас здесь только терпят, и то с трудом. Кормят, и все. Никому нет до нас никакого дела. Чего же бояться? Нас даже никто не видит - так кто же может нам навредить?
- Не говори так, Марика.
- Почему это?
- Эти сестры могут становиться невидимыми. Вдруг кто-то из них тебя услышит?
- Не будь такой глупой. Все это - чепуха!
- Я слышала это от...
Барлог не закончила фразу. Боялась, видимо, скомпрометировать свой источник сведений.
- Как долго ты еще сможешь терпеть это заключение, Барлог? А Грауэл? Я уже скоро не выдержу, честное слово!
- Мы не можем уйти.
- Кто это сказал?
- Это запрещено.
- Кем? Почему?
- Просто. Так оно и есть.
- Для тех, кто мирится с такими правилами!
- Марика, пожалуйста...
- Уйди, Барлог. Не хочу я слушать, как ты скулишь.
Когда охотница повернулась, чтобы уйти, Марика добавила:
- Тебя приручили, Барлог! Превратили славную охотницу в двуногого вьючного плакунца!
Марика говорила на их родном диалекте, и слова от этого жалили еще больнее.
Барлог ощерила пасть от ярости, но сдержалась и даже дверь за собой прикрыла тихо.
***
С высоты своей башни Марика наблюдала за прибытием Верховной жрицы.
Летающий крест проплыл, снижаясь, мимо ее наблюдательного пункта.
Градвол стояла в точке пересечения осей, на кончиках крыльев застыли четыре силты. Глаза их были закрыты.