Тем не менее ему пришлось опустить и поднять лазурно-серебристый парус, навигация была трудной. Ему часто приходилось сжимать парус свободной рукой и управлять рулевым веслом, упираясь в румпель коленями. С этим он справлялся великолепно, за что удостоился от Дахут похвалы.
Когда он обогнул мыс, задача стала легче. Ветер надул парус. В его руках руль слушался, как дрессированное животное, и они держались верного курса. На мелководье лодка могла сесть на мель, но они прошли параллельно берегу. Шипела, расходясь волнами, голубая, сине-зелено-фиолетовая, с белой пеной, вода. Скрипели веревки, бренчали снасти. Громадный изгиб земли заволокло дымкой. На западе темнели корпуса и однообразные паруса рыбачьих лодок. Касаясь крыльями воды, пронеслась чайка. Ветер крепчал.
Дахут, в грубом платье и плаще с капюшоном, сидела на банке впереди Карса и пристально смотрела на него.
- Удивляюсь, как отец вам это позволил, моя госпожа, - сказал он. - Это небезопасно.
- Обычно я беру с собой двоих мужчин, - ответила она, - но сегодня вокруг нас столько судов, что я уговорила его разрешить мне... плыть налегке, чтобы увеличить шансы на победу. - Она улыбнулась. - Не бойся. На обратном пути нас возьмут на буксир.
- Если мы опрокинемся...
Ее взгляд заставил его замолчать.
- Я плаваю, как тюлень, - гордо сказала она. - Я - дитя моря. - На ее лице появилось беспокойство. - Ты умеешь плавать? Я не догадалась спросить об этом раньше.
Он кивнул.
- Для купания вода слишком холодная.
- Я в ней родилась.
Он чувствовал, что не стоит ее ни о чем расспрашивать, и замолчал, довольный уже тем, что может ею любоваться.
Дахут говорила мало, больше смотрела вдаль, иногда в морские глубины. Она уже не казалась такой оживленной, как прежде. Он не знал, что с ней происходит.
Время летело, как ветер. Исанский берег остался позади, яхты вошли в Римский залив.
Хотя Карса продемонстрировал все свое искусство моряка, было ясно, что достигнуть цели первыми им не удастся. Расстроенный, он сказал:
- Простите, моя госпожа. Мы будем лишь среди первых.
Дахут пожала плечами. Взгляд ее был по-прежнему отстраненный.
Он увидел руины Гаромагуса. Устье впадающей в бухту реки охранял островок. За ним возвышались мрачные стены и зияли дверные проемы. Вдали, на востоке, были разбросаны более уютные постройки, походившие на игрушечные. Он не мог с уверенностью сказать, в которых из них жили люди, но признаки цивилизации присутствовали. Большую часть земли занимали леса. Он вдруг подумал, что расчищенные и вспаханные поля появились после того, как король Грациллоний установил в этих краях мир.
- Смотрите! - вскрикнул он. - Берег. Чувствуете дым костров?
Дахут сбросила капюшон и подняла голову. Уж не к шепоту ли волн она прислушивалась?
- Ветер стих, - помолчав, сказал Карса, пытаясь продолжить разговор. Ему преградили путь северные горы. Однако мы достигнем цели. - Там уже толпилось несколько судов. Самая большая яхта бросила якорь, и ее команда переправилась на посыльном судне на берег.
Дахут встряхнулась. Она посмотрела на стоявшего на корме Карса, словно он находился за много миль от нее.
- Нет, - тихо, но непреклонно сказала она. Он вздрогнул и опустил руку на румпель. Лодка качнулась.
- Что?
Дахут повернулась и указала пальцем на правый берег.
- Плыви туда, - сказала она.
- К Гаромагусу? - ужаснулся он. - Нет, там руины. Я не могу вас туда отвести.
Она поднялась. Наброшенный на худые плечи плащ трепетал, словно пытаясь взлететь и приказать холоду и северным огням: повинуйтесь! Вам приказывает Лер!
Он огляделся. Помощи ждать неоткуда. Опередившие их яхты сменили курс и рвались к земле. Отставшие были далеко. На их маленькое судно никто не обращал внимания.