Ей смутно вспомнились ходившие в Исе слухи, что Руфиний не признает никаких новшеств, которые могли бы привлечь к нему благородных женщин.
Он запрыгал от радости.
Вопросы, которые он задавал, выдавали его невежественность, но в то же время быстрый ум, он удивительно точно улавливал истину. У дверей она переборола искушение пригласить его в дом. Какое удовольствие учить способного ученика. Но она отказалась от своих намерений, они договорились встретиться еще раз, когда будет возможность.
III
Для Иса этот год выдался спокойным. Однако жители не верили, что в будущем их ждут славные времена. Один месяц луна была темной, в следующем месяце появилась комета. Потом двадцать семь ночей светило солнце, подбираясь к земле ближе, чем волк к оленю. Даже когда его скрывали облака, все знали, что оно крадется наверху, падающая звезда оставила за собой призрачное свечение.
После явления кометы галликены собрались для короткого разговора.
- Бояться нечего, - заявила Бодилис. - Что бы собой не представляли эти кометы - Аристотель считал их обычными парами в верхних слоях воздуха, - в хрониках записано, что они, в отличие от грозы, появляются и исчезают без серьезных последствий.
- Возможно, страхи беспричинны, - заявила Ланарвилис, - но все равно реальны. Будь рядом король... - Она пожала плечами. Грациллоний снова уехал в Рим - помочь старым солдатам Максима организовать обучение резервистов. Беспокойство растет. Некоторые моряки так напуганы, что боятся выходить в море. Нагон Демари будоражит рабочих.
- А у христианина Корентина становится все больше новообращенных, презрительно усмехнулась Виндилис.
- Неприятности должны кончиться, правда? - осторожно спросила Иннилис.
- Надеюсь, - ответила Фенналис. - А пока будет лучше унять этот благоговейный страх.
- Поэтому я вас и созвала сюда, - сказала им Ланарвилис и стала объяснять свой план.
После некоторого обсуждения королевы пришли к соглашению: отправить геральдов, которые пообещают, что через несколько ночей, при новой луне, все королевы отправятся к Сену, чтобы узнать волю богов.
В конце разговора Форсквилис предложила:
- Надо взять с собой Дахут.
- Что? - воскликнула Малдунилис. - Мы не можем. Она не королева и, может, никогда ею не будет.
- Верно, туда ей нельзя с нами, - сказала Форсквилис. - Но она может подождать в лодке, которая повезет нас обратно. - Она посмотрела на них. Это усилит ее благоговение перед богами, которое мы должны ей внушить.
...Дахут пришла в восторг. Лодка всегда казалась ей чем-то удивительным, и теперь она на ней поплывет, к священному Сену! Тамбилис, которая знала этот храм, поскольку уже проводила там ночные службы, показала ей все - от головы лебедя на носу лодки, флагштока и напоминающей храм палубной рубки на шкафуте до позолоченного рыбьего хвоста на корме. Моряки вовсю старались угодить маленькой принцессе, даже гребцы улыбались ей и шутили. День был солнечный, дул попутный ветер, по серо-зеленому морю пробегали небольшие буруны.
Земля скрылась за горизонтом. Впереди появился низкий плоский остров. Тамбилис погрустнела. Она не сказала Дахут, что это место, где ей приходилось проводить ночь наедине с ветром, морем и богом Лером, приводит ее в ужас.
Лодка причалила к берегу. Гвилвилис, которая в ту ночь проводила службу, вышла из Дома Богини, чтобы поприветствовать сестер. Это было мрачное сооружение, представлявшее собой четыре грозные каменные стены, увенчанные такими же зловещими башнями. За ними рос невысокий кустарник, жесткая трава и возвышалась голая скала. Дахут пыталась увидеть двух менгиров, о которых она слышала, но они находились в глубине острова, а ей туда было нельзя.
Тамбилис наклонилась и обняла ее.
- Тебе придется остаться с моряками, дорогая, - сказала она. - Они с тобой поиграют.