Это было весьма непросто — от усталости мысли разбегались и блуждали где угодно, только не вокруг преступления… Может, лучше было бы уехать домой и нормально отдохнуть, вместо того чтобы торчать здесь всю ночь?
Стоп, о чем это он? Опять черт знает о чем! Непростительная расхлябанность, шериф! Немного узнаешь, если будешь таким рассеянным.
— Так значит, они не жаловали друг друга? — повторил он, стараясь отвлечь внимание от неловкой паузы. — Но они хотя бы не враждовали открыто?
— Ну что вы, сэр! Совсем наоборот! По-моему, раньше они даже были довольно близкими подругами. Правда, сейчас их отношения стали скорее деловыми, чем дружескими, — ответил Терах.
Вот как? Интересная подробность! А ведь и у Тони Велтон, и у Фреды Ливинг вполне определенная репутация, из-за которой они могли бы стать противниками. Крэш легко мог себе представить, почему они между собой не ладят. Вообразить их подругами оказалось куда труднее.
Зато близкое знакомство с жертвой гораздо лучше объясняло такой настойчивый интерес Тони Велтон к расследованию. Она должна была знать, что шерифу скоро станет известно о ее близких отношениях с Фредой Ливинг. И хотя сейчас еще рано делать какие-то выводы, но у Велтон пока больше всего причин для преступления. Зачем же тогда было привлекать внимание к своей персоне?
Альвар Крэш откинулся в кресле и внимательно рассмотрел человека, которого они с Дональдом сейчас допрашивали. Перед ним сидел высокий худощавый мужчина, бледный, рыжеволосый, с удлиненным тонким лицом и острым носом. Он держался и разговаривал как-то слишком официально, преувеличенно вежливо.
Крэш подавил зевок. Едва ли стоило не спать всю ночь, чтобы потом слушать болтовню типа вроде этого Тераха.
Альвар протер глаза и постарался вернуться к теме разговора.
— Трудно представить их подругами. Поселенцы роботов терпеть не могут, а Ливинг едва ли не больше всех радеет о том, чтобы роботы были лучше и их, роботов, было как можно больше! Не понимаю, что у них могло быть общего?
— Наверное, на этом они и сошлись, хотя бы на время — бывает такая дружба, дружба-соперничество. Им нравилось спорить друг с другом. Но со временем действительность их разделила. По-моему, они обе тяжело пережили разрыв, — предположил Терах.
— Но если она не работала на Тоню Велтон и они больше не дружили, то какие же отношения их теперь связывают? — спросил Дональд.
Терах глянул на Дональда с легким раздражением. Его явно выводило из себя то, что допрос ведет робот. Но он был достаточно вежлив, чтобы не высказывать никаких возражений.
Шериф Крэш смотрел на Тераха беспристрастно, с профессиональным интересом. Он часто предоставлял Дональду активную роль в допросе. Это была некая разновидность древней полицейской уловки — добрый следователь и злой следователь. Дональд, робот, раздражал допрашиваемого, и, когда вопросы начинал задавать Крэш, допрашиваемый отвечал, надеясь найти у него понимание и поддержку, слепо доверяя человеку и отгораживаясь от робота.
— Думаю, они просто сотрудничали, — повернулся Терах к шерифу. — В лаборатории ведется много разработок, о которых я не могу сказать вам ничего определенного, — извиняющимся тоном добавил он.
— Да что вы, слов других не знаете?! — прорычал Крэш. — Каждый повторяет одно и то же, кого ни спроси!
— Прошу прощения, сэр…
— К черту! Мы еще вернемся к этому, когда я доберусь до Правителя и получу кое-какие разъяснения!
Такая перспектива не особенно порадовала нервозного Йомена Тераха.
— Ну что вы, сэр! Не стоит так беспокоиться, все равно ведь уже было публично заявлено о содержании работ…
— Это я тоже слышал и знаю до черта таких, как вы, кто тоже говорил мне: «Не могу сказать ничего определенного!» — взорвался Крэш. — Так что давайте-ка лучше поговорим о чем-нибудь другом! Объясните мне, почему Фреда Ливинг оказалась среди ночи в лаборатории Губера Эншоу?
Терах искренне удивился.