Он делал так много раз и ранее, и моувам, несмотря на их самое искреннее желание не причинять вреда, иногда случалось ушибить его. Можно было ожидать, что дикарь поймет, как упорно они стараются не ранить его, и в результате утихомирится. Вместо этого сознание своей безопасности как будто подстрекало его к еще большему сопротивлению.
("Эти виды больших приматов порочны, порочны", - с печалью думал Дивай-ин.)
Больше часа беседа вертелась вокруг малозначащих тем, а потом дикарь сказал с внезапной враждебностью:
- Как долго, вы говорите, ваши объекты находятся здесь?
- Пятнадцать ваших лет, - ответил Дивай-ин.
- Совпадает. Первые летающие тарелки были замечены сразу после второй мировой войны. За какое время до ядерной войны, повашему, вы появились?
Машинально Дивай-ин проговорился:
- Мы и сами хотели бы знать, - и внезапно остановился.
Дикарь сказал:
- Я думал, что атомная война неминуема. Прошлый раз вы сказали, что прождали лишних десять лет. Вы ожидали войну десять лет назад, не так ли?
Дивай-ин проговорил:
- Я не могу обсуждать этот предмет.
- Нет? - дикарь кричал. - Что вы собираетесь делать? Как долго вы будете ждать? Почему слегка не подтолкнуть войну? Не ждите, гриф. Начните ее.
Дивай-ин вскочил на ноги.
- Что вы говорите?
- Почему вы еще ждете, вы, грязные... - Он задохнулся на неизвестном бранном слове, затем продолжал равнодушно: - Не так ли поступают грифы, когда некое бедное несчастное животное или, может быть, человек, слишком долго умирает? Они не могут ждать. Они спускаются, кружась, и выклевывают его глаза. Они дожидаются его беспомощности и только подталкивают его к последнему шагу.
Дивай-ин быстро удалил его и вернулся в свою спальню, где много часов болел. Он не спал ни тогда, ни следующей ночью. Слово "гриф" звучало криком в его ушах, та последняя картина плясала перед глазами.
Дивай-ин сказал твердо:
- Ваше превосходство, я не могу больше говорить с дикарем. Если вам нужны еще какие-либо данные, я не могу помочь вам.
Главный администратор выглядел измученным.
- Я знаю. Эти образы с грифами - их очень трудно воспринять. Если вы заметили, они не произвели на него впечатления. Большие приматы невосприимчивы к таким вещам, бесчувственны, черствы. Это часть их образа мыслей. Ужасно.
- Я не могу добыть вам больше сведений.
- Все в порядке. Я понял. Кроме того, каждый дополнительный вопрос только подтверждает предварительный ответ, ответ, который, я думал, был только предварительным, который, я искренне надеялся, был только предварительным. - Он опустил голову в свои поседевшие руки. - У нас есть способ начать за них ядерную войну.
- О! Что нужно сделать?
- Это нечто очень прямое, очень простое. Это нечто, о чем я не мог подумать. Или вы.
- Что же это, ваше превосходство? - Дивай-ин чувствовал себя заранее напуганным.
- Что держит их в состоянии мира сейчас - то, что ни одна из двух почти равных сторон не смеет взять на себя ответственность начала войны. Если, однако, одна сторона сделает это, то другая - ну, будем откровенны - отплатит сполна.
Дивай-ин кивнул. Главный администратор продолжил:
- Если единственная ядерная бомба упадет на территорию любой из двух сторон, жертвы тотчас предположат, что другая сторона бросила ее. Они почувствуют, что не могут ждать дальнейших атак. Полная расплата последует в течение нескольких часов; другая сторона отплатит в свою очередь. В течение недель все будет кончено.
- Но как мы заставим одну из сторон сбросить ту первую бомбу?
- Мы не будем заставлять, Капитан. Вот в чем дело. Мы сбросим первую бомбу сами.
- Что? - отшатнулся Дивай-ин.
- Так и есть. Настройте себя на образ мыслей больших приматов, и этот ответ сам к вам придет.
- Но как мы сможем?
- Мы смонтируем бомбу. Это достаточно легко.