- Эддиман. Блейк Эддиман.
- Ах, да, мистер Эддиман, я видел ваши фотографии в газетах. Зрительная память меня часто подводит. Люди посещают синагогу по двадцать лет, и то мне случается забывать их.
- Меня направил к вам преподобный отец Хикс.
- Хикс? Старина Джошуа Хикс? Сто лет его не видел. Как у него дела?
- Не жалуется, спасибо.
- И зачем же он вас ко мне направил?
- Должно быть, испугался иметь дело с человеком, у которого не все дома.
- Вы имеете в виду себя, мистер Эддиман?
- Себя и других.
- Что ж, мистер Эддиман, в таком случае к "другим" можно смело отнести большую часть человечества. Включая и меня. Разве может нормальный рабби сидеть в полу-синагоге, полутанцевальном зале, что находится посреди пустыни, да ещё и в пределах крупнейшего игорного центра страны, и сочинять проповедь, посвященную этнической связи движения за интеграцию с книгой "Исход"?
- Себя, - поправился я, улыбаясь.
- Вот как? Я-то, разумеется, знаю вас только как адвоката. Правда, очень смелого.
- Тогда я поставлю вопрос так: могу я говорить с вами, не опасаясь, что это пойдет дальше?
- Думаю, что да. Если, конечно, вы никого не убили. Все остальные ваши прегрешения я готов повесить на себя.
- Хорошо. Допустим, я скажу вам, что говорил с неким человеком, который утверждает, что является посланцем господа; я не знаю, верить ему или нет, и вообще - это сводит меня с ума.
Долгое время рабби изучающе смотрел на меня, затем спросил:
- Не хотите ли выпить, мистер Эддиман?
- До чего вы все похожи, - усмехнулся я. - Хикс угостил меня шерри. На большее, правда, не отважился, считая шерри самым подходящим напитком для служителей культа.
- У нас здесь более современное заведение, - произнес раввин, обходя вокруг стола и нажимая на кнопку в стене. За откинувшейся стенкой обнажился небольшой бар-холодильник.
- Похоже, вам не помешало бы выпить чего-нибудь покрепче. Как насчет виски с содовой?
- С удовольствием.
Он смешал напитки и протянул мне стакан. Сам пить не стал, объяснив это так:
- Мне только не хватало, чтобы в решающую минуту сюда заглянул какой-нибудь сорванец, который потом растрезвонит на всю синагогу, что рабби черпает свое вдохновение в хмельном зелье. Притворяясь либералами, евреи, мистер Эддиман, на самом деле такие пуритане, равных которым не сыскать. Однако вернемся к нашим баранам. Итак - ваш рассказ о посланце господнем потряс старину Хикса?
- Да. Он убежден, что кроме Христа, других посланцев у Бога не было и нет. - Я с наслаждением прихлебнул виски. - А вас, похоже, я не удивил.
- А чему тут удивляться? Если вы верите во всемогущего Бога, то ему ничего не стоит время от времени общаться с нами через своих посредников. Я ничуть не богохульствую, мистер Эддиман, а просто пытаюсь рассуждать здраво, как трезвомыслящий человек. Порой я убежден, что все мы играем роль посланцев, выполняя не вполне понятные функции, значимость которых осознается лишь по прошествии времени. В каждом человеке заключена частица Бога. Кстати, - он вскинул голову и посмотрел на меня в упор, - судя по всему, этот посланец - Хелен Пиласки?
- Почему вы так считаете?
- Видите ли, когда мужчина избегает говорить о половой принадлежности того или иного человека, как правило, речь идет о женщине. Мне оставалось только выбрать ту женщину, с которой вы были наиболее близки в последнее время. А с психиатром вы беседовали, мистер Эддиман?
Некоторое время я молчал, после чего раввин - как незадолго до него и Хикс - предложил, чтобы я ничего не говорил, если не хочу. Тогда я решился.
- Да, я беседовал с психиатром. С Сэнфордом Хайменом из больницы.
- Доктор Хаймен - сильный специалист. Что он сказал?
- По его мнению, у неё паранойя.
- И вы согласны?
- Нет. В противном случае я бы к вам не приехал.