А один, некий Граф Олаф, жадный и коварный негодяй, как раз и являлся главной причиной того, что дети одни глубокой ночью стояли сейчас перед лавкой «Последний Шанс» и мучились вопросом, к кому же обратиться за помощью.
— По, — выпалила Солнышко. Она имела в виду мистера По, банковского чиновника, который постоянно кашлял и на котором после гибели родителей Бодлеров лежала обязанность заботиться о детях. Помощь от него была ничтожная, но все-таки он не был жестоким, не был убит и не был Графом Олафом. Так что уже эти три причины давали основание обратиться к нему.
— Да, пожалуй, можно попробовать, — согласился Клаус. — В худшем случае он скажет «нет».
— Или закашляется, — добавила Вайолет с полуулыбкой.
Ее младшие брат и сестра тоже улыбнулись, и все трое, толкнув скрипучую дверь, вошли внутрь.
— Лу, это ты? — послышался голос, но, кому он принадлежал, детям не было видно.
Внутри лавки «Последний Шанс», так же как и на наружных стенах, места живого не осталось. Каждый дюйм пространства был заставлен вещами, предназначенными для продажи. На полках громоздились банки консервированной спаржи, на стеллажах — подставки с авторучками вперемешку с бочонками лука и корзинами с павлиньими перьями. На стенах висела кухонная утварь, с потолка свисали люстры, пол был выложен тысячами самых разных плиток, и на каждой имелся ценник. — Ты принес утреннюю газету? — спросил голос.
— Нет, — ответила Вайолет.
Троица попыталась пробраться туда, откуда доносился голос. С трудом перешагнув через картонку с кошачьим кормом, они завернули за ближайший угол, но там бесконечные ряды рыбачьих сетей перегородили им дорогу.
— Меня это не удивляет, Лу, — продолжал голос, между тем как дети повернули в обратную сторону и направились мимо батареи зеркал и груды носков в проход, заставленный по бокам горшками с плющом и заваленный книжечками спичек. — Я никогда не жду «Дейли пунктилио» раньше прибытия Группы Поющих Волонтеров.
Бодлеры на миг прекратили поиски обладателя голоса и переглянулись — все одновременно подумали о своих друзьях, Дункане и Айседоре Квегмайрах. Дункан и Айседора были тройняшки и, подобно Бодлерам, потеряли своих родителей, а также брата Куигли во время ужасного пожара. Квегмайры уже не раз попадались в лапы Олафа, и только недавно им удалось спастись. Однако Бодлеры не знали, увидят ли они когда-нибудь своих друзей и узнают ли тайну, которую раскрыли тройняшки и внесли в свои записные книжки. Тайна заключалась в заглавных буквах Г.П.В., но от записных книжек, где таилась вся информация, в руках Бодлеров осталось лишь несколько обрывков страниц, да и те Бодлерам некогда было изучить как следует. А что если Группа Поющих Волонтеров и есть ответ, который они ищут?
— Нет, это не Лу! — крикнула Вайолет. — Мы — трое детей, и нам надо отправить телеграмму.
— Телеграмму? — переспросил голос, и, обогнув еще один угол, дети едва не налетели на человека, который с ними разговаривал. Очень маленького роста, ниже Вайолет и Клауса, он выглядел так, как будто очень давно не спал и не брился. На нем было два разных башмака с ценниками и несколько рубах и шляп одновременно. Он до такой степени был скрыт под всеми этими вещами, что и сам почти превратился в вещь. Отличали его лишь дружелюбная улыбка и грязные ногти.
— Да, конечно, вы не Лу, — проговорил он. — Лу — один упитанный парень, а вы — трое худеньких детей. Что вы тут делаете в такую рань? Здесь, знаете ли, небезопасно. Я слыхал, что в утреннем выпуске «Дейли пунктилио» сегодня напечатано про троих убийц и они скрываются где-то в наших местах. Но сам я еще про это не читал.
— Газеты иногда искажают факты, — нервно сказал Клаус.
Хозяин лавки нахмурился.
— Чепуха, — отрезал он. — «Дейли пунктилио» не печатает неправды. Если в газете сказано, что кто-то убийца, значит, он убийца — и все тут.