Когда-нибудь он непременно умрет, сейчас или десять тысяч ночей спустя — Данло почти чувствовал тот миг, когда свет уйдет из его глаз и присоединится к другим небесным огням. Он умирал уже теперь, под когтями Зверя, но, как ни странно, никогда еще не ощущал себя таким живым. Оставаясь неподвижным, он слышал, как свищет ветер в деревьях и над вершинами гор. Красная головка его члена, должно быть, теперь обнажилась — вот так и мужчина в нем должен сбросить кожицу счастливой детской уверенности и увидеть мир таким, как есть. Таков путь всякой жизни, шептал ему внутренний голос. Жизнь всегда существует бок о бок со смертью и постоянно сбрасывает с себя ее шелуху, чтобы возродиться заново.
Чтобы жить, я умираю, сказал он себе.
И в самой глубине его существа, несмотря на боль, пробился ключ чистой радости быть живым. В каком-то смысле он всегда будет жив вопреки убийственному холоду ветра, смертельным болезням и еще тысяче напастей, подстерегающих его.
— Данло! — рыкнул Зверь. — Кровь твоя красна, как у мужчины!
Данло продолжал лежать, глубоко дыша, пока Зверь делал насечки по всей длине его члена. Теперь он уже понимал, что это Соли делает надрезы и втирает в них красящие порошки.
Надрезы сначала воспалятся, потом заживут, и член Данло станет таким же, как у всех алалойских мужчин: толстым и длинным, украшенным десятками зеленых и охристых шрамов.
— Готов ли ты, Данло?
Член обернули чем-то мягким, вроде перистого мха, и забинтовали нерпичьей кожей.
— Ты должен собраться с силами для путешествия, Данло. — Зверь стал над ним, держа что-то в своих окровавленных когтях. — Этот кусок мяса подкрепит тебя. Открой рот и проглоти его, не жуя.
Данло послушно разинул рот, как птенец, и Зверь положил ему на язык его крайнюю плоть. Данло конвульсивно глотнул, ощутив вкус свежей теплой крови.
— Данло, этот кусочек твоего детства оплодотворит тебя, как семя. Из ребенка вырастет мужчина. Готов ли ты стать им?
Данло глотнул еще раз, стараясь избавиться от тошнотворной солености собственной крови.
— Данло, ви Эльдрия сена! Ти ур-алашарет. Предки ждут!
Настало время совершить переход.
Данло смотрел теперь спокойными, прояснившимися глазами и видел мириады огней, льющих свой свет на него.
— Ты можешь повернуть голову, Данло.
Данло моргнул, повернул ее и увидел над собой Соли, одетого, как обычно, в свою зимнюю парку. Страшный Зверь исчез.
— Молодцом, — сказал Соли.
Он помог Данло сесть и накинул на него чистую шкуру шегшея. Темная кровь пропитала белый мех внизу. Сквозь мерцающее пламя костров Данло смотрел на круг черепов.
Теперь ему предстояло выбрать своего доффеля. Соли мог помочь ему в этом, но свою вторую половину лучше было найти без посторонней помощи, одному.
— Ты хорошо видишь, Данло?
— Да.
Он парил на высоте шести тысяч футов над людьми и временем. Поворачивая голову в обе стороны, он видел множество вещей. Под ним простирались темные леса и освещенные звездами холмы его детства, а дальше, там, где изрезанный берег острова вдавался в океан, мерцали серебром уходящие в бесконечность морские льды. Ближе к себе он видел лицо Соли, изнуренное и бледное, как у смертельно больного. Через боль человек сознает жизнь, думал Данло. Его тело еще горело от боли, но дух уже начал свое путешествие в глубинный мир.
Данло понемногу начинал видеть себя таким, как есть. Все действа обряда посвящения должны были приготовить его к этому мгновению. Его ребяческое представление о себе самом, его старый образ мыслей — все разбилось вдребезги, как льдина под ударом каменного молота. Их сменила внезапная ясность, меткость красок, очертаний и смысла. Высоко над ним, в небе, бледно-голубым огнем пылали звезды, бедра и живот покрывала густая красная кровь. Он снова посмотрел на круг черепов, белеющих во мраке.