- С чего начнем? Непосредственно с Ягодкина. И проникнем наконец в загадочную для нас область филателии.
- Я уже нашел для этого подходящего парня, - подводит итог Жирмундский. - Старший лейтенант Чачин из отдела полковника Маркова. И с тем и с другим уже согласовано.
- Где же он, твой Чачин?
Жирмундский смотрит на часы.
- Думаю, что сейчас уже в приемной.
- Зови.
В кабинет входит спортивного вида парень лет тридцати, русоволосый и миловидный, похожий на любого из наших молодежных экранных героев, когда их показывают на лесах стройки или в поле на тракторе. Некогда коротко стриженные волосы успели уже отрасти до современного уровня парикмахерской моды, на верхней губе пушились недлинные блондинистые усы, на щеках у висков обозначились бачки, и очевидная небритость была явно не к лицу нашему ведомству.
- Разрешите объяснить, товарищ полковник, - рапортует он не без смущения. - Я только что с самолета. Вернулся из командировки и даже побриться не успел. Товарищ майор не разрешил, приказал явиться таким, как есть.
Я понимаю ход Жирмундского. Парень нужен нам именно таким, как есть, именно в том же мятом замшевом пиджаке и цветастой рубашке без галстука. Но я все-таки спрашиваю:
- Таким и разгуливали в своей командировке?
- Для маскировки, товарищ полковник.
- Разрешаю побриться. Но усов и бачек не трогайте. И не стригитесь. Так вот, с этой минуты вы поступаете в наше распоряжение. В свой отдел пока не возвращайтесь, все уже согласовано.
- Есть, товарищ полковник.
- Называть меня можете Николай Петрович. И садитесь, пожалуйста. Говорят, вы марки собираете?
По глазам его вижу, что он ничего не понимает. И очень уж хочется ему узнать, в чем дело.
- Со школьных лет еще, Николай Петрович. Только в университете всю коллекцию обновил и скорректировал.
- Что значит "скорректировал"?
- Тематически. Собираю только русские марки, дореволюционные. А советские - только об авиации.
- Хорошую коллекцию собрали?
- Говорят, хорошую.
- Кто говорит?
- Собиратели.
- Вот мы и хотим ввести вас в этот круг, а конкретнее - в Общество филателистов.
- А я давно уже член общества. Даже на выставку марок в Ленинской библиотеке кое-что из моей коллекции взяли.
Я развожу руками.
- Засвечен твой кандидат, майор. Со старта засвечен.
Сообразительный Чачин сразу же понял меня и опережает с ответом Жирмундского.
- В обществе не знают, где я работаю.
- Это точно?
- Я никому о работе не говорил, да там и не интересуются, где кто работает. Только и речь, что о марках да выставках.
- Так в анкете же есть все данные.
- А я вступал в общество, когда еще в университете учился.
- На юридическом, - говорю я Жирмундскому. - Нам это может и помешать. Куда идут с юридического, сам понимаешь. Могут и к нам.
- Нет, - радостно улыбается Чачин: он уже понял смысл моей реплики, я тогда на филологическом был. На юридический перешел после первого курса.
- Часто бываете в обществе?
- Больше в марочных магазинах и на почте - там у меня есть девушка, которая подбирает для меня марки, только что выпущенные. А в обществе не был с того дня, когда мою коллекцию на выставку отобрали. Она и сейчас там висит.
- Теперь будьте в своем собирательстве несколько пошумнее. И общайтесь с марочниками. У вас свободные деньги на марки есть?
- Для только что выпущенных много не нужно, а на редкие я все сбережения ухлопал. Уже мать жалуется.
- Вы женаты?
- Холост.
- Отлично. Нам удобнее. Если в связи с заданием возникнет необходимость в женской компании, не уклоняйтесь. Вас как зовут?
- Сергей Филиппович. Чаще Сережей.
- Значит, Сережа Чачин. Это и будут ваши позывные для связи. Никаких званий! В комитете больше не появляйтесь. Будем встречаться у майора - он тоже холостяк.