- Ты голоден? - шепнул на ухо чей-то голос, и эхо повторило вопрос из всех углов домика: "Голоден... голоден... голоден..."
- Мадам? - растерянно пробормотал мальчик.
Миск исчезла. Оглядевшись по сторонам, Дэви увидел ее возле огромного очага, который занимал целиком всю дальнюю стену просторной и длинной комнаты. Мальчик почувствовал, как в нем нарастает недоброе предчувствие. Оранжевые отсветы пламени из очага плясали на побеленных стенах, отбрасывая на гладкий пол фантастические тени, и Дэви вздрогнул, несмотря на то что в комнате было очень тепло.
Это был добротный и довольно большой дом. В его единственной комнате было немного мебели, но вся она была сработана на совесть: широкая кровать у окна с толстым соломенным тюфяком на ней, несколько полок и посудных шкафчиков, длинный дубовый стол и две крепкие скамьи. Со стропил свешивались пучки сушеных трав, а дальше начиналась толстая, аккуратно уложенная соломенная крыша.
Не решаясь пройти дальше, Дэви неловко переминался с ноги на ногу у самой двери, но она вновь распахнулась. И на этот раз ветер снова был ни при чем - Дэви вынужден был запрокинуть назад голову, чтобы увидеть добродушное лицо огромного мужчины в грубой одежде.
- Джими?
- Совершенно верно, паренек, - ответил гигант.
Дэви очень давно и хорошо знал Джими - местного сыродела. Он появлялся в Ривербенде несколько раз в году, чтобы продать свой сыр и приобрести кое-что из необходимого. Должно быть, Дэви попал прямо на его маленькую ферму, затерянную в холмах. Теперь он вспомнил и то, откуда он слышал имя Миск, жены Джими. В городе о ней говорили как о целительнице, слегка тронувшейся, но вполне безопасной. Тем не менее Дэви почувствовал, что начинает нервничать еще сильнее.
- Твоя старушка-пони в стойле, - пророкотал Джими.
- Я... я не могу остаться на ночь, Джими. Моя ма снимет с меня с живого шкуру. Не мог бы ты показать мне дорогу домой? Я заблудился.
- Завтра, когда буран кончится.
- Но моя ма...
- Мне нужно доить коров, - проворчал Джими. - Отдохни, парень, послушай, что скажет Миск.
С этими словами он повернулся и вышел в холодную снежную ночь. Дверь за ним с треском захлопнулась.
Дэви медленно стащил с рук варежки, затем снял плащ. Снег на нем начал таять, и, пока он нес его к очагу, чтобы повесить на крюк у огня, с подола капала на безупречно чистый и отполированный деревянный пол талая вода. Миск, стоя к нему спиной, помешивала длинной деревянной ложкой в чугунном котелке, висевшем над огнем на металлической перекладине.
- Хочешь есть? - спросила она.
Дэви заглянул в котелок. Внутри ничего не было. Дэви стало очень не по себе, а легкая дрожь страха заставила его промедлить с ответом. Миск и в самом деле была безумна.
Женщина повернулась к нему и улыбнулась:
- Тебя что-то беспокоит, малыш?
- Но котелок... он пуст.
- Отнюдь, - Миск посмотрела на очаг. - Он был пуст вчера, и я подозреваю, что он будет пустым завтра, но не сегодня.
Пока она говорила, густой запах жаркого из оленины пополз из котелка и защекотал ноздри Дэви. В котелке кипела и бурлила аппетитная золотисто-коричневая подливка, и Дэви невольно сделал шаг назад в полном недоумении. Кто из них сумасшедший?
- У тебя такие же зеленые глаза, как у матери, но черты лица и фигура у тебя от отца.
- Вы знали моего отца, мадам? - спросил мальчик с живым интересом. Хэбби обычно избегала разговоров на эту тему.
- Да, я знала его очень давно.
- Тогда вам должно быть известно, что он погиб. Несчастный случай. Ма говорит, что его задавило бревном.
- Значит, вот что она сказала тебе об отце? Что же она за женщина столько времени скрывать от тебя твое наследство! - Миск взяла с полки глубокую тарелку и снова наклонилась над котелком. - Твоего отца звали Дэрин Эмилсон, герцог Госнийский.
- Не-ет... Его звали Дэвлин, и он был простым лесорубом.