Усмешку детектив счел за разрешение и спросил:
- Скажите, вы поддерживаете отношения с госпожой Шошаной Шульги?
- Разумеется, нет, - фыркнула Баалат-Гебал. - Никто из нас не поддерживает отношений с этой сумасшедшей. Умчалась к варварам, теперь вот отказалась от своей доли в наследстве...
- Отказалась от своей доли? - Ницан навострил уши. - Так-так, а откуда вам это известно?
- Шошана прислала письмо. Можете убедиться, - могучая старуха протянула Ницану распечатанный конверт. - Какой была, такой и осталась. Общение с варварами не добавило ей ума ни на грош.
Ницан извлек из конверта лист плотной, чуть желтоватой бумаги, сложенный вдвое. Развернув лист, он прочитал вслух:
"Дорогая Баалат-Гебал! Не могу сказать, что очень обрадовалась твоему сообщению... - детектив прервал чтение, вопросительно взглянул на госпожу Щульги-Зиусидра.
- Читайте, читайте, - проворчала старуха. - Я же говорю - наши отношения никгда не были теплыми, - она потянулась к вазе с фруктами, выбрала крупное спелое яблоко, сочно захрустела им.
Ницан пожал плечами, продолжил чтение: "...сообщению. Так же, как не огорчилась известием о смерти Навузардана. Хотя по-человечески мне его, безусловно, жаль. Тем не менее полагаю, он заслужил преждевременную кончину всей прежней жизнью. Я давно отказалась от вашей безумной суеты, от пороков вашего города и вашего общества. Здесь, в Греции, хвала Мардуку, народ не испорчен погоней за богатством и властью. И я надеюсь, боги уберегут его от подобных напастей и впредь. Я счастлива понастоящему и не собираюсь возвращаться назад. Так что известие твое о завещанных мне Навузарданом деньгах нисколько меня не обрадовало и не взволновало. По совести говоря, было бы правильным использовать эти деньги во искупление греха - или, если хочешь, ошибки - допущенной нашим покойным родственником в молодости..." - Ницан вновь прервал чтение и вопросительно посмотрел на Баалат-Гебал, безмятежно уплетавшей яблоко. Старуха сделал вид, что не заметила его взгляда. Детектив вернулся к письму. - "Не знаю, действительно ли он забыл о несчастном мальчике, но вам-то стоило бы восстановить справедливость. Если есть возможность сделать наследником моей доли несчастного Зуэна, с удовольствием подпишу все необходимые бумаги. Прошу тебя впредь обращаться ко мне только по этому вопросу. На прочие письма я отвечать не намерена. Шошана".
Слова "только по этому вопросу" были дважды подчеркнуты. "Неплохие отношения в семейке, - подумал Ницан. - Теплые, родственные. Мы с Умником и то лучше друг к другу относимся". Вслух спросил:
- О какой ошибке вашего брата идет речь? И кто такой Зуэн?
Баалат-Гебал махнула рукой.
- А, ерунда... Была у Навузардана в молодости пассия из этих... - она пренебрежительно скривила губы. - Из девок Иштар. Ничего не скажешь, красотка была, со вкусом у братца все было в порядке. Ну, молодость есть молодость, все прошли через это. Навузардан женился, остепенился. А Шошана вдруг узнала, что у той девки от него сын. Воспитывается в Управлении Государственного Призрения. Она закатила брату дикий скандал. Собственно, этот скандал и стал причиной ее отъезда.
- Вот как... А где сейчас та девушка? - поинтересовался Ницан. - Я имею в виду жрицу Иштар.
- Я-то откуда знаю? Может, умерла. Может, сделал карьеру - там, у них.
- Так Зуэн - это и есть незаконнорожденный сын Навузардана Шульги?
- Ну и что? - Баалат-Гебал пожала могучими плечами. - Да половина господ из Западных кварталов имеет незаконных детей! Им дают образование за счет государства.
- Да, конечно. А где он сейчас? Чем занимается?
- Понятия не имею. Никогда не интересовалась.
- А как звали его мать? - спросил Ницан.
- Ингурсаг, - ответила Баалат-Гебал. - Имя я хорошо помню. Но, повторяю, ее дальнейшая судьба меня нисколько не интересовала.