Они поставили пластинку Ободзинского и с наслаждением погрузились в сладкий голос, с неподдельным трагизмом выводивший:
Только не подведи,
Только не подведи,
Только не отведи глаз."
Слушая эту песню, Наташа всегда представляла себе Марика, именно его глаза были для нее "этими глазами напротив", именно к нему она обращалась, мысленно повторяя вслед за певцом незамысловатые слова модной песенки: "эти глаза напротив ярче и все темней, эти глаза напротив чайного цвета, эти глаза напротив - пусть пробегут года, эти глаза напротив - сразу и навсегда."
- Да ты чего грустишь? - тормошила ее Инна. - Все в порядке, Нина вышла замуж, теперь она для тебя не опасна. Даже если твой Марик в нее влюблен, все равно ничего не выйдет, так что у тебя еще есть шанс.
- Нет, - покачала головой Наташа, - его мама сказала, что он однолюб. Значит, ему без разницы, замужем она или нет, он все равно будет ее любить.
Инна скинула тапочки и забралась на диван с ногами, она всегда так делала, когда начинался долгий и интересный для нее разговор.
- Слушай, - понизив голос сказала она, - ты же мне говорила, что твой Марик почти что подружился с этим Колей. Говорила?
- Говорила, - подтвердила Наташа.
- Ну вот, видишь! Если бы он любил Нину, он бы ревновал ее к жениху, а если бы ревновал, то ни за что не подружился бы с ним. Раз он к нему хорошо относится, значит, он не ревнует.
- Ну и что?
- Ну и ничего! Раз он не ревнует Нину, значит, он ее вообще не любит. И можешь успокоиться.
- Ничего себе - успокоиться! Если бы дело было в Нине, я бы успокоилась, она теперь замужем, и Марику все равно ничего не светит, даже если он будет ее любить. А если это не Нина, тогда кто? Я ничего о ней не знаю, а вдруг она свободна? А вдруг он на ней женится?
- Не кричи, - Инна забавно наморщила носик и скорчила подруге рожицу, что за манера сразу страх нагонять: а вдруг, а вдруг! Ты вот мне скажи, как он вел себя на свадьбе?
- Никак, - пожала плечами Наташа, - пришел поздно, посидел немножко и ушел.
- По нему видно было, что он переживает?
- Да нет... кажется...
- Непонятно, - Инна переменила позу, усевшись поудобнее и спрятав босые ножки под широкую плиссированную юбку. - С одной стороны, с виду он не страдает, но с другой стороны, немножко посидел и ушел, то есть ему все это было неприятно. Непонятно... Слушай, а почему бы тебе не поговорить с ним, а?
- О чем?
- Об этом. Ну подойди ты к нему и спроси напрямую, мол, Марик, у тебя есть девушка, которую ты любишь? И кто она? Пусть уже он тебе один раз ответит, и ты перестанешь маяться.
- Ты что? - испугалась Наташа. - Как это я спрошу?
- А что? Возьмешь и спросишь. Что в этом такого? Он тебе как старший брат, почему сестра не может задать такой вопрос своему брату? Если бы у меня был брат, я бы всJвсJвсJ про его личную жизнь знала. Я про Милкиных ухажеров всJ знаю, всех видела.
Мгновенная и ставшая привычной зависть снова уколола Наташу: вот если бы у нее с сестрой Люсей были такие отношения, как у Инны с Милой! Люся стала совсем чужой с тех пор, как переехала в отдельную комнату, теперь Наташа по нескольку дней с ней не видится. Но идея, поданная подругой, стала прорастать в ее голове и пускать корни. Один раз она решилась и задала мучивший ее вопрос Бэлле Львовне, но ничего конкретного в ответ не услышала, кроме того, что Марик однолюб и что девушки им интересуются, но пока не намечается ничего серьезного. А что если и в самом деле спросить у Марика? Может быть, она напрасно, как выражается Инка, нагоняет страх, и Бэлла Львовна имела в виду, что если уж Марик когото полюбит, то это на всю жизнь, но пока такая девушка ему не встретилась. А вдруг... вдруг окажется, что он любит ее, Наташу, только ее, и терпеливо ждет, пока она вырастет и закончит школу. Господи, какое это было бы счастье!
С того дня Наташа с новой силой принялась наблюдать за Мариком, уделяя особое внимание тому, как он на нее смотрит, как говорит с ней, как гладит по голове.