- Что он с бабой, что ли? - спросил Егорин.
- С "марухой" (содержанкой) своей прохлаждается. Буди его, Любка!
- Пьяны они дюже, не добудишься, никак растолкать не могу.
- Да ты отвори нам, дура, - выругался Голубок, дергая дверь.
Молодая простоволосая женщина в одной ночной рубашке и нижней юбке отворила дверь и стояла, щурив глаза от лампы. Егорин быстро подошел к кровати на которой лежал маленький сухощавый человек. Он был безнадежно пьян. Ноги его, одетые в неопределенного цвета брюки и порыжелые штиблеты, бессильно свешивались с кровати.
- Эй, ты спишь, Залетный, вставай! - потряс спящего за плечи Егорин. Тот только мычал и сопел носом. - Ах, так тебя растак! - злобно выругался Егорин, видя что его усилия разбудить Залетного, не приводят ни к чему. Э-ко нажрался, дьявол! Тащи, Любка, воды холодной, окатим его!
- Погодь, Кондратий Петрович, - нашелся Голубок, - я его сейчас подыму, - и он, наклонясь к самому уху спящего, гаркнул: - "Двадцать шесть"! Облава!..
8. ПОХОЖДЕНИЯ СЕНЬКИ-КОЗЫРЯ
На другой день после убийства Василия Ивановича, часов в шесть утра, Козырь распростился с гостеприимной кровлей Егорина, где провел ночь; взял с этого последнего условные семьдесят пять рублей, чистый паспорт и пустился в путь-дорогу.
Верный своему обещанию, данному накануне Егорину, Козырь твердо решил отправиться прямо на вокзал, не заходя ни в один из знакомых ему уголков. Впервые за десять лет своей жизни Козырь чувствовал себя полноправным гражданином.
В кармане у него лежал настоящий паспорт, выданный из Камышловского уезда на имя некоего Трифона Борисова. Этот документ и являлся, главным образом приманкой, побудившей Козыря так быстро согласиться на предложение Егорина.
Стараясь избегать людных улиц, глухими пустынными переулками Козырь шел по направлению к станции Межениновка.
Одинокие прохожие, встречаемые Козырем на пути, принимали его по старому рабочему платью и быстрой деловой походке за какого-нибудь плотника или каменщика, спешившего на работу.
Ловко "фортанул", - думал Козырь, припоминая, как несколько дней тому назад он шел с вокзала без копейки денег в кармане, трусливо озираясь по сторонам, как травленный волк. - Теперь засяду на машину и вплоть до самого Челябинска дрыхнуть буду... Брать билет али не брать? Ежели по билету ехать, придраться могут - потому багажа нет! Лучше уж так "зайцем". Много сподручнее будет! Суну оперу полтину и сыпь от депо до депо. Надо вот только спотыкаловки захватить.
Остановясь на этой мысли, Козырь стал соображать, где бы ему запастись водкой. Монополки еще закрыты. Придется к Савке зайти. Засиживаться только не надо!
Козырь вспомнил напутственные слова Егорина: "Ну, брат, по сторонам не гляди, лягавым не попадайся, назад не вертайся.
Козырь даже усмехнулся, вспоминая эту прощальную тираду.
- На кой ляд мне назад вертаться. Что я опричь Томска другого места не найду.
Но судьба судила иначе и готовила ему новые испытания.
Когда Козырь после получасовой ходьбы выбрался на окраину города и поравнялся с низеньким бревенчатым домиком, в котором помещалось Савкино заведение - грязный трактир 3-го разряда. Наружная дверь этого последнего была гостеприимно раскрыта, несмотря на столь ранний час. Козырь поднялся по ступенькам крылечка и вошел в трактир. Трактир, как и все, подобные ему, имел две половины: черную и чистую. Грязь в обеих половинах была, положим одинаковая, и вся разница состояла в том, что на первой половине, так называемой "грязной", сидели обыкновенные случайные посетители крестьяне, возвращающиеся из города с базара, мелкая шпанка "халамидники" (мелкие воришки), "стрелки" (профессиональные нищие), тогда как на на вторую половину, чистую заходили только завсегдатаи трактира - свои люди.