— Можно допустить, что не газообращение, а циркуляция твердых веществ, наподобие того, как перемещаются частицы внутри атома.
— Во всяком случае, первый анатомический анализ ничего не дает.
— А так как вы знаток гистологии, — авторитетно заявил Антуан, — то я делаю вывод, что тут много загадок.
— Что теперь делать?
— В первую очередь, нужно продолжать исследование планеты. Летим в другие места!
— Вот другое! — закричал Жан.
— Что другое?
— Другое огромное животное… Наверняка больше первого!
Обернувшись, мы увидели существо в 50 метров длиной. Оно направлялось прямо к звездолету.
— Взлетим вверх! — сказал я.
Положив руку мне на плечо, Антуан не спускал глаз со зверя, а Жан точно остолбенел и, казалось, никто из них не слышал меня.
Существо быстро приближалось к нашему прозрачному аппарату и, очевидно, видело его, так как остановилось прямо перед звездолетом.
Вспыхнуло ослепительное сияние, и я почувствовал неимоверный холод, который пронизывал до костей. Антуан затрепетал, посиневший Жан ухватился за стену. В их глазах был ужас…
Снова вспыхнуло сияние, но на этот раз меньшее, и нас обдало морозом. Это было какое-то неописуемое ощущение, необычайно гнетущее, непохожее на что-либо нам известное. Что-то сжалось в груди и, казалось, сердце остановилось.
Сколько времени продолжались наши мучения, а это были действительно мучения, — не могу сказать. Может, 30 секунд, а может, несколько минут.
Когда мы пришли в себя, животного уже не было. Антуан, как обычно, первый овладел собой, и к нему вернулись вся его энергия и ясность ума.
— Нам угрожала смерть! — сказал он голосом, не выдававшим волнения. — Если бы это случилось вне звездолета, то что осталось бы от нас?!
Я не мог удержаться и сказал с укором:
— Вы же меня не послушались!
— Мы сделали ошибку… Особенно я, когда увлекся. А впрочем, нужно все испытать! Этой ночью мы уже не будем рисковать своей жизнью, как в минувшую. Достаточно было бы двух или трех таких созданий и, действуя вместе, они убили бы нас во время сна. Не спасли бы и стены звездолета!
— Если только эти твари имеют силу ночью! — сказал Антуан. — Очевидно, для таких ударов им приходится тратить много энергии.
— Интересно знать, существо поступало так сознательно, или же попросту под влиянием раздражения, наткнувшись на необычный для него предмет?
— Или необычных для него существ, — дополнил я.
— Я понимаю… Видимых сквозь стену, что непроходима, но прозрачна.
— Это ничего не значит. Может быть, и у них зрение подобно нашему.
— Дело говоришь, — согласился Антуан. — Во всяком случае, нужно выяснить, имеют ли они органы чувств и могут ли воспринимать неизвестные колебания.
Разговаривая так, мы пустили вверх звездолет и остановили его на высоте примерно в 50 метров над поверхностью, мощностью двигателей уравновесив тяжесть.
— Я думаю, что тут нам излучение не наделает беды… И его лучи должны подлежать закону квадрата расстояния, — сказал, усмехнувшись, Жан.
Но Антуан был хмур.
— Я тоже так думаю, но если эти существа могут концентрировать свои излучения, то нам не поможет и закон квадратов. Хотя это маловероятно.
— А может, во время нашего перемещения по планете они нападут на нас?
— Будем надеяться на радиоизлучатели и электрометы. Нам надо проверить, может быть, пучок лучей, соответственно подобранных, будет достаточен, чтобы держать их в отдалении.
— Навряд ли! Но нужно попробовать, — согласился Антуан.
Мы наметили как жертву одного из животных среднего размера и направили на него лучи разных частот, постепенно увеличивая их мощность. Зверь почти не чувствовал длинных волн, волн видимого спектра и коротких ультрафиолетовых. Но волны Рама уже немного побеспокоили его, а когда мы перешли к волнам Бюссо, оно опрометью бросилось прочь.