— Там были найдены останки какого-то человека, который был убит и разрезан на куски. Это ужасно. Меня дрожь охватывала при чтении. Я невольно подумала о бедном дяде Джоне. Что же касается отца, то он совсем расстроился.
— Вы говорите о костях, найденных в кресс-салатных грядах в Сидкепе?
— Да, но были найдены и другие кости. Полиция энергично принялась за розыски. По-видимому, она действует систематически, и в результате были обнаружены еще некоторые части тела, разбросанные в различных местах: в Сидкепе, в Ли, и у св. Мэри Крей, а вчера в газетах появилось сообщение, что в одном из прудов, в так называемом Кукушкином колодце, недалеко от нашего старого дома, была найдена рука.
— Как? В Эссексе? — воскликнул я.
— Да, в Эппингском лесу, совсем рядом с Удфордом. Подумайте, какой ужас! Ведь эти куски, наверное, зарыли, пока мы еще жили там. Это и привело в ужас моего отца. Когда он прочел это последнее сообщение, то расстроился до такой степени, что собрал все газеты в охапку и вышвырнул их в окно. Они перелетели через ограду, и бедной мисс Оман пришлось бегать за ними и собирать их по двору.
— Как вы думаете, он подозревает, что эти останки могут быть останками его брата?
— Думаю, что да, хотя он и не говорит ничего, а я, конечно, сама об этом не заговаривала. Мы все время поддерживаем друг друга в уверенности, что дядя Джон еще жив.
— А сами вы в это верите?
— Боюсь, что нет. Я убеждена, что и отец мой не верит, но не хочет в этом признаться.
— Не помните ли вы случайно, какие именно кости были найдены?
— Нет, не помню. Знаю только, что в Кукушкином колодце была найдена рука, а в пруду около св. Мэри Крей, если не ошибаюсь, была найдена берцовая кость. Если это вас интересует, мисс Оман может дать вам исчерпывающие сведения. Она рада будет найти в вас родственную душу, — добавила с улыбкой мисс Беллингэм.
— Не знаю, приятно ли мне было иметь родственную душу с вампиром, — сказал я, — и притом с таким сварливым вампиром.
— О, не браните ее, доктор Барклей, — сказала мисс Беллингэм. — У нее сварливый характер, но она необыкновенно добра и отзывчива и в сущности отличается ангельской кротостью.
— Я вовсе не хотел ее бранить. Напротив, мне она всегда очень нравилась.
— Вот и прекрасно. А теперь не зайдете ли к нам на минутку поболтать с моим отцом?
Я охотно согласился, тем более, что мне хотелось переговорить с мисс Оман насчет провизии для ужина, но я не желал обсуждать этот вопрос в присутствии моих друзей. Поэтому и зашел к ним, болтая с м-ром Беллингэмом, главным образом о нашей работе в музее, пока не настало время идти в амбулаторию.
Простившись с Беллингэмами, я с намеренной медлительностью начал спускаться по лестнице, стараясь как можно больше скрипеть сапогами. Я не обманулся в расчетах. Как только я подошел к комнате мисс Оман, дверь приоткрылась и оттуда высунулась ее голова.
— Будь я на вашем месте, я переменила бы сапожника, — сказала она.
Я подумал об ее «ангельской кротости» и чуть было не прыснул ей в лицо.
— Не сомневаюсь в этом, мисс Оман. — Но тут я вспомнил о своем намерении и сразу сделался серьезным.
— Мисс Оман, мне хочется посоветоваться с вами по одному важному делу, — важному для меня, по крайней мере. (На это она клюнет, подумал я. Так и оказалось.)
— В чем дело? — живо спросила она. — Только не стойте здесь, где всякий может услышать нас. Зайдите ко мне и присядьте.
Мне совсем не хотелось беседовать здесь, да и времени у меня не было. Поэтому я принял таинственный вид и сказал:
— Не могу, мисс Оман. Я должен идти в амбулаторию. Но если вы случайно будете проходить мимо и у вас будет несколько свободных минут, я буду вам очень признателен, если вы туда заглянете.