По пути домой она нарочно осмотрела городскую площадь, но так и не увидела той женщины с детьми и плакатами о покаянии.
Через несколько часов, когда закат, вырождаясь в сумерки, разрисовал городские улицы оранжевыми и розовыми полосами, она вновь собралась в дорогу. После короткого сна Линден приняла душ, надела клетчатую фланелевую рубашку, узкие джинсы и крепкие туристические ботинки. Дожидаясь темноты, она не спеша проехала весь путь от города до грунтовой дороги, а за полмили до Небесной фермы выключила фары.
Свернув с шоссе, Линден направилась к одному из пустых коттеджей. Она припарковала машину в небольшом дворике, закрыла ее на всякий случай, чтобы предохранить медицинскую сумку и кошелек, а затем пошла по полю к дому Кавинанта.
Она надеялась, что появилась здесь не слишком поздно.
Люди, похитившие Джоан, могли вернуться к Кавинанту и днем. Прокравшись к деревьям, Линден быстро и тихо перебежала к стене дома, подползла поближе к двери и заглянула в окно гостиной.
В комнате горел свет. Томас Кавинант сидел на софе, печально склонив голову и засунув руки в карманы. Наверное, он тоже ждал прихода гостей.
Его синяки потемнели, желваки на щеках собрались в тугие комки. Судя по всему, он отчаянно боролся с тревогой и нетерпением. Через несколько минут напряжение заставило его вскочить на ноги. Он начал бродить кругами вокруг софы, и в его движениях чувствовалась жесткая воля, презревшая смерть и бренность сердца.
Стараясь остаться незамеченной, Линден пригнулась и села под окном. Ночь окутала ее бархатной темнотой.
Она стыдилась своего поступка. Ей не хотелось вторгаться в его личную жизнь, причем так глупо и по-дилетантски. Но упрямство Кавинанта и ее собственное неведение казались Линден просто невыносимыми. Ей требовалось понять, почему она дрогнула, увидев впервые Джоан.
Ждать пришлось недолго. Едва она успокоилась, на подъездной дорожке послышались шаги. Они торопливо приближались к дому.
Сердце забилось с такой силой, что Линден даже испугалась. Затаив дыхание, она осторожно приподнялась, заглянула в окно, и в этот миг в дверь застучали кулаком.
Кавинант вздрогнул и отступил на шаг. На его лице отразился ужас. Увидев страх этого сильного и волевого человека, Линден разочарованно прикусила губу. Что же могло довести его до столь беспомощного и жалкого состояния?
Однако не прошло и двух секунд, как Кавинант взял себя в руки. Он раздавил свой страх, словно голову гадюки, и решительно направился к двери.
Раздался скрип петель. Из темноты появился незваный гость. Прильнув к окну, Линден впилась взором в лицо высокого мужчины. Его длинная грубая ряса из мешковины больше походила на саван, чем на одежду. Щеки и волосы были густо вымазаны пеплом, который подчеркивал безжизненный холод его глаз и превращал лицо в жутковатую маску вампира.
- Тебя зовут Кавинант? - спросил он тусклым замогильным голосом.
Взглянув на мужчину, хозяин дома расправил плечи. Казалось, ярость и воля возвысили его над бренностью тела.
- Да.
- Томас Кавинант? Писатель нетерпеливо кивнул.
- Что тебе угодно?
- Час расплаты настал.
Человек смотрел на что-то впереди себя, как будто был слеп или находился под гипнозом.
- Хозяин призывает твою душу. Готов ли ты идти со мной?
Кавинант оскалился в усмешке:
- Неужели твой хозяин забыл, что я однажды с ним сделал?
Мужчина не ответил. Шагнув назад, он отступил на крыльцо, словно только что закончил похоронную речь. С его почерневших губ сорвались слова:
- Если ты не пойдешь, твою женщину принесут в жертву. Время ей до восхода луны. Грядет искупление за грехи, и она будет нашей платой. Так сказал владыка жизни и смерти. Готов ли ты идти?
"Джоан принесут в жертву? - От страха и возмущения у Линден перехватило дыхание. - Искупление за грехи? Какого черта...