Она искала достойный ответ, однако сомневалась, что ей удастся найти какой-то весомый довод. Его знание, боль и пережитые испытания превосходили ее собственный опыт. Но она не могла уйти. Ей требовались объяснения.
Густой и влажный воздух превращал свет звезд в размытые пятна. Так и не отыскав никаких аргументов, Линден притворилась, что не поняла его:
- Старик посоветовал мне быть честной. Однако он говорил и о другом.
Кавинант отпрянул от нее. Она хранила молчание, пока двусмысленность ситуации не побудила его спросить хрипловатым шепотом:
- И о чем же он говорил?
- Старик сказал: "Не бойся. Ты не обманешь надежд, хоть он и будет нападать на тебя". - Линден замолчала, не желая произносить остального. Плечи Кавинанта вздрогнули. - О ком он говорил? О вас или о другом человеке? О том, кто навредил Джоан?
Кавинант не отвечал. Закрыв лицо руками, он душил свои эмоции. С его губ сорвался тихий стон.
- Говорите, Кавинант! Неужели со мной что-то должно случиться? Какое отношение имеет ко мне этот старик? И почему вы сказали, что он меня выбрал?
- Он использует вас.
Его ладони по-прежнему закрывали лицо и рот. Однако через минуту Кавинант успокоился, опустил руки и заговорил бесцветным тусклым голосом, похожим на пепел:
- Он как Биренфорд. Считает, что я нуждаюсь в помощи Старик решил, что на этот раз мне не справиться в одиночку. - Злость в его словах угасла, словно он лишился последних сил. - Единственное их отличие состоит в том, что нищий знает столько же, сколько и я.
- Тогда расскажите о том, что вам известно, - настаивала Линден. Позвольте и мне разобраться в этом деле.
Кавинант упрямо поднял голову и вновь заслонил собой свет лампы.
- Нет. Наверное, мне не удастся удержать вас от броска в неизвестное, однако содействовать этому я не собираюсь. Если вы хотите свернуть себе шею, поступайте как знаете, но на мою помощь можете не рассчитывать. - Он отвернулся, словно уже все сказал, потом холодно добавил:
- И передайте болтуну Биренфорду, что он мог бы иногда доверять мне для разнообразия.
У Линден тут же появился язвительный ответ. Она хотела спросить его, при чем здесь доктор. А что тогда сказать о нем? Разве он кому-нибудь доверял? Но едва она открыла рот, как ночную тишину рассек ужасный женский крик.
Женщина кричала истошно и дико. В ее голосе чувствовался безумный страх. Казалось, что это визжала сама ночь.
Услышав крик, Линден рванулась к двери. Кавинант схватил ее за руку, но она вырвалась из его неловких пальцев и сердито произнесла:
- Я врач!
Не дав ему опомниться, она проскользнула в прихожую и зашагала по коридору.
Дверь вела в гостиную. Несмотря на ковер и книжные шкафы, комната выглядела пустой и неуютной. В ней не было ни картин, ни украшений; в центре находилась длинная выпуклая софа, рядом с которой стоял кофейный столик. Между мебелью и стенами оставалось широкое пространство.
Быстро осмотревшись, Линден ринулась на кухню, посреди которой стояли стол и два деревянных стула. Она свернула в небольшой коридор. Кавинант торопливо шагал за ней следом.
Пройдя мимо ванной и спальни, она направилась к двери в конце коридора единственной, которая оказалась закрытой. Как только Линден попыталась открыть ее, Кавинант схватил ее за руку:
- Постойте...
Она ожидала услышать в его голосе отголоски какой-нибудь эмоции - нотки горечи, гнева или протеста. Но голос Кавинанта был монотонным и тихим:
- Поймите, есть только один способ навредить человеку, который уже все потерял. Вернуть ему что-нибудь любимое, но в сломанном виде.
Линден открыла дверь. Он отступил, позволив ей войти. Она переступила порог и осмотрела ярко освещенное помещение.
Посреди комнаты на железной койке сидела Джоан.