– Мальчики! – медленно и басовито не то закричала, не то запела Валя. – А мы, кажется, и в самом деле в космосе.
Сквозь просвечивающие стенки бутыли справа по курсу проплыла какая-то далекая не то планета, не то солнце – большой серобуро-малиновый шар. Бутыль, которая, как видно, летела именно к этому шару, исчерченному ровными линейками-шрамами и с белой шапочкой на макушке, изменила направление и теперь двинулась к другой не то планете, не то солнцу. Оно маячило впереди и чуть левее по курсу полета.
Некоторое время мальчишки молчали. Сомнений, кажется, не было. Они и в самом деле очутились в космосе. Но как и почему – понять не могли, хотя бы потому, что несколько секунд, а может быть, и минут после телевизионного взрыва они ничего толком не видели и очень медленно соображали.
Нагрузки спадали, и их лица превращались в нормальные. Бульканье и перекатывание внутри тоже прекратилось, и тело постепенно становилось легким и незнакомым.
– Точно! – сказал Андрей своим нормальным голосом. – Мы в космосе.
– Но откуда же тогда взялись и перегрузки и невесомость? – запоздало удивился Витя.
– Наверное, так тоже бывает. Наука…
– А что же нам теперь делать? – спросила Валя.
– Не знаю, – честно признался Андрей.
– А кто же знает? – рассердилась Валя. Андрей пожал плечами и чуть не отлетел в сторону – его подхватил Витя. Теперь он держал одной рукой Валю, а другой Андрея.
– Я ничего не понимаю, – сказал он, глубоко вздохнул и задумался. – Но раз мы дышим, то, значит, вокруг есть воздух. А наука говорит, что в космосе воздуха нет. Там – безвоздушное пространство.
– Точно! – сразу согласился Андрей. – Ты правильно говоришь. – И, подумав, поощрительно добавил: – Говори, говори, приводи примерчики.
Но примерчиков у Вити не было. И он замолк. Тогда спросила Валя:
– А это хорошо или плохо, что есть воздух?
– Н-не знаю, – ответил Витя. – С одной стороны, как будто хорошо. Мы ведь дышим. А с другой – плохо. Если мы летим в космосе и в то же время в воздухе, значит, мы сгорим.
– А зачем это мы будем сгорать? – опять рассердилась Валя, выдернула из Витиных рук подол своей юбки и поплыла к стенке розовой бутылки.
– Потому что по радио говорили, что ракетоносители, входя в околоземное воздушное пространство, обязательно сгорают! – прокричал ей вслед Витя и бросился ее ловить, таща за собой, как на буксире, Андрея.
– Правильно! Сгорают! – обрадовался Андрей. – Но ведь мы же не в околоземном пространстве, а в космосе. Значит, порядок! Значит, мы будем дышать и не сгорим.
Витя с большим трудом поймал Валю за косичку, легко подтянул к себе. Она и в самом деле ничего не весила. Общая невесомость…
– Надо нам связаться, – сурово сказал Витя. Он начинал понимать, что ему придется стать командиром. А становиться командиром ему не хотелось. Дело это хлопотное. И он сердито хмурился. – А то вы начнете разлетаться в разные стороны, а мне вас лови. Но чем связаться?
– Верно. Чем?
Ничего, чем можно было бы связаться, под руками не оказалось.
– А давайте волосами, – предложила Валя. – Невесомость же…
– Как это… волосами? – растерялся Андрей и погладил свою круглую голову с короткими волосами.
– А я сейчас сделаю, – сказала Валя. – Ты держи меня, а я из своих волос сплету веревочки.
Она не стала ждать общего решения и, морщась от боли, начала выдирать из косичек длинные волоски. Это значило, что в космосе и при невесомости человек ощущает боль так же, как и на Земле.
Ребята летели, разговаривали и осматривались. Валя плела веревочки из своих волос.
Странная, исчерченная полосками, серо-буро-малиновая планета уплыла куда-то в сторону, и Андрей отметил:
– По-моему, это был Марс.
– Какой Марс?
– Ну планета такая… На нее еще наши аппараты высаживались.