Саша Аносов - Шуга

я, пожалуй, еще посмотрю этот фильм
про попытки бороться за.
ему не выйти в прокат под названьем «моя борьба»,
ему вообще не выйти за.
это стильно
жить, не открыв глаза.
и везет меня моя арба, запряженная парой слепых волов,
туда, где сказаны все слова, туда, где так не хватает слов.

(типа топик по русскому языку)

лилии долго не вянут 
только воду меняй,
сном, как тканью, затянут
мой двухкомнатный рай.
в нем уже нет места никому
и никаких «во что бы то ни стало».
глазами говорит: «ну-ну!»
всезнающий китаец мао.
не верит.

в кофешопах в ожидании тебя
облетают годы,
вместе с ними облетает голова
ну а пока я здесь, перед тобой,
абсолютно голый,
или не я, а мой лирический герой.
который, кстати, тоже станет лысым,
сорокалетним,
возможно, еще большим мизантропом,
лишенным смысла, словно кактус.
ну а пока он здесь и полон жизни,
хоть и расходует себя на кофешопы.
и ты придешь совсем внезапно

когда тебе станет скучно совсем, купи лассо 
новые хобби спасают от хворей, говорят.
а я и дальше буду крутить свое колесо
вперед-назад.
а пока высыхают моря на картах
и твои глаза от слез,
жизнь моя ускользает сквозь пальцы куда-то.
без всяких на то колес.

напиши мне повесть про то, что такое любовь.
скоро тридцать, но я ничего о ней не знаю.
это слово рифмуется со словом «кровь», со словом «вновь»
и разными другими словами.
главный герой этой повести пусть танцует бачату,
но при том любит моцарта, скажем, и баха.
я иду. под ногами осень.
пахнет мокрым асфальтом
и жженым сахаром.
небо, на зависть хичкоку, нагнетает страх,
но уже не страшно совсем.
а хичкок, как, впрочем, и повести о любви,
устарел.

я все время чего-то жду,
как подарков на новый год в детстве.
словно юльку из первого подъезда,
первых яблок в дедовом саду.
я все время чего-то жду.
то его, то ее, то тебя
словно это работа моя,
и работаю я за еду
у меня впереди вечность, значит,
как в той песне про афганцев.
я смотрю: на кончиках пальцев
моих
слезы многих.
плачет небо о двоих.

в этой комнате нет тебя постоянно.
в этой музыке ты.
хотя нет, в ней лишь то, что я о тебе придумал.
вот она пора собирать камни,
вот оно время писать «былое и думы».