Извините, но это-позор! Евреи воссоздают у вас на троне Генриха IV и Людовика XIV, банкиры, биржевики красуются в креслах Робеспьера и Мирабо... Этого не представляла история даже таких торгашей, как англичане; у них тоже были и есть свои Ротшильды, но те у них не шли и не идут дальше банкирских контор и несгораемых сундуков...- Это мы сделали поневоле.- Как поневоле?- Евреи с началом нынешнего, XX века, через свои банкирские конторы, завладели всею металлическою монетою в мире, всем золотом и серебром. Производя давление на бирже, они получили неотразимое влияние и на выборные классы великой, но завоеванной китайцами Франции. Зато при первом же президенте из дома Ротшильдов у нас оказался финансовый рай: полное равновесие прихода с расходом в бюджете, устройство всех общественных отправлений на акционерный лад и окончательное введение удобных бумажных денег, вместо металлических...- Но вы говорите, что Ротшильды взяли верх через захват в свои руки всех металлов в мире?- Да, золото всего мира перешло к ним, они им и доныне владеют, а нам за него предоставили, в виде векселей на себя, очень красиво отпечатанные ассигнации. Это значительно удобнее, их легко носить в кармане. Золото любят у нас носить одни, как вы, иностранцы.- Вы упомянули также об устройстве всех общественных нужд на акционерный лад.- Точно так.- Как это случилось?- За примером не далеко ходить. Со вступлением в управление Ротшильдов исчезли окончательно в домах лампы, печи и графины.- Не понимаю, как это? - спросил Порошин.- Разве изменился климат, пропала зима, солнце не заходит с той поры и люди не нуждаются в питье?- Вы недостаточно поняли меня,- ответил француз, с улыбкой вглядываясь в Порошина.- Я говорю только, что печи, графины и лампы окончательно исчезли, с мудрым президентством Ротшильдов, не только у нас, но, полагаю, и в других цивилизованных городах. А что эти редкости доброй старины действительно исчезли, это вам, вероятно, известно... и вы их теперь увидите разве только в музеях диковинок прошлых времен...Порошин боялся далее об этом расспрашивать, чтоб не возбудить подозрения на свой счет. Он вскоре лично убедился, что каждый дом и каждая комната в новом Париже получали тепло, свет и воду из общего резервуара этих материалов, устроенного в нескольких километрах за городской стеной.Он взял духовой фиакр, нарочно съездил и осмотрел это замечательное, монументальное здание, доставлявшее особыми проводниками для парижан электрический свет - в их здания и уличные фонари, воду - в кухни, бани, умывальные столы и прямо в прицепленные к столам на гуттаперчевых трубочках стаканы и другие сосуды, и тепло - в каждый дом, в каждый обитаемый уголок. Все ограничивалось кранами: повернешь один - в комнате засветит яркая электрическая луна, повернешь другой - наливается сквозь мягкую трубочку в сосуды вода, повернешь третий - в холодной комнате становится, по желанию, тепло и даже жарко.Проводники этих снадобий управлялись особыми регуляторами, экранами, градусниками и другими измерителями для расчета с акционерным обществом их поставщиков.Это любопытное "центральное водо-, тепло- и светохранилище" Порошину показывал бойкий и говорливый привратник - "портье", хотя француз, но с итальянским профилем лица, одетый в цветное китайское полукафтанье и с длинною, щегольски заплетенною, до пят, косой, по фамилии Бонапарт.- Вы носите громкую фамилию? - спросил, смутившись, Порошин. - Не происходите ли от былых во власти Наполеонидов? Их династия когда-то здесь правила...- О, мосье! Вы правы! - грустно ответил, покуривая особую сигаретку с примесью опиума, портье.- Мало ли что было в старину? Нам, скромным и верным слугам богдыхана, нет дела до прошлого этой счастливой страны...