Поэтому она взяла Агустина за руку, и они вместе пересекли огромный бальный зал, миновали южный двор и через аркаду, заросшую олеандрами, вышли на другой, выложенный плиткой двор, по периметру которого располагались личные покои членов семьи.
Несмотря на прохладную погоду, Агустин вспотел. Он опустил руку в фонтан, провел пальцами по холодной плитке, вытер лоб. Из двери, ведущей в библиотеку, появилась их сестра, Беатрис, и направилась прямо к ним.
- Не нужно меня проверять, - продолжал возмущаться Агустин, когда Беатрис остановилась рядом и ласково убрала с его лица выбившуюся прядь волос, - если они уже и так знают... - Агустин замолчал, потому что из аркады вышла их кузина, Иберра.
Она принадлежала к той ветви семьи, которая уже больше не производила на свет Одаренных сыновей. Андрее был последним. Иберра могла лишь подозревать, что у Вьехос Фратос есть свои секреты, но об истинном могуществе Грихальва не имела ни малейшего понятия.
- У твоего платья грязный подол, - сказал Агустин Беатрис, быстро сменив тему разговора. - Ты пыталась стряхнуть землю, когда поднялась с колен, верно?
- Беатрис! - Иберра в ужасе прижала руку к довольно внушительной груди. Неужели ты снова работала в саду со слугами? Я думала, ты читаешь, эйха! Я слышала такие новости! - Последние слова она произнесла трагическим тоном. Андрее сказал маме, что тебе следует выйти замуж за Франсиссо.
Элейну передернуло.
- Я, естественно, сделаю так, как мне велят мои родные, - спокойно ответила Беатрис.
- В этом можно не сомневаться, - нежным голоском проворковала Иберра и бросила торжествующий и одновременно ядовитый взгляд на Элейну.
- Извини, Иберра, нам нужно идти. - Элейна схватила Агустина за руку и потащила за собой. Беатрис поспешила следом.
- Элейна!
Они начали подниматься по лестнице, один пролет до угла, поворот, снова наверх - пока не добрались до площадки третьего этажа. Здесь Элейна открыла дверь, ведущую в апартаменты матери и двоюродных братьев и сестер, - из-за возмутительного поведения их тетки Тасии, которая никому даже и не нравилась, они были вынуждены занимать самое неудобное крыло в Палассо.
"Впрочем, тут совсем неплохо", - подумала Элейна, когда они шли по коридору. Огромные окна выходили во двор, на белую стену, украшенную азалиями и бело-голубыми плитками в виде розеток, отделанных зеленым бордюром, эмблема Палассо Грихальва. Здесь было так красиво, что Диониса не попыталась вышвырнуть из расположенных гораздо выгоднее комнат мать Иберры, у которой не было сыновей. Вместо этого она убрала свои апартаменты по-новому, словно решила доказать всем, что грязь, связанная с именем Тасии, ее не запятнала.
Они вошли в гостиную, и Элейна бросила шаль и альбом на диван.
- Зачем ты настраиваешь против себя Иберру? - спросила Беатрис.
Элейна сверкнула на нее глазами, но ничего не сказала. На добрую со всеми Беатрис злиться по-настоящему было просто невозможно.
- Я возвращаюсь в студию, - объявил Агустин. - Дэво говорит, что у него есть несколько новых красок из марены, мы с ним собираемся смешать розовую для акварелей.
- Только не делай глупостей, - взмолилась Элейна.
- Дэво ему не позволит, - успокоила ее Беатрис. Тонкие губы Агустина дрогнули в улыбке. Он был робким мальчиком, таким его сделали бесконечные годы болезней. То, что он пережил летнюю лихорадку два года назад, оказалось чудом, дарованным Святой Матерью. Его более крепким братьям-близнецам не повезло.
- Не буду, - пообещал он.
Поцеловав сестер, Агустин быстро ушел, а Элейна устремилась к балкону, выходившему на улицу. Беатрис последовала за ней. Они облокотились о кованую железную решетку, украшенную по углам ключами самых причудливых форм и размеров: от дверей, малюсенькими ключиками от шкатулок с драгоценностями, отмычками.