Однако после четырех лет упорного труда он бросил все в одночасье! И без всякой на то причины! Матра Дольча, Андрео! Как я могу доверить кому-нибудь из них знание, необходимое моему преемнику? Ни один не достоин трона Тайра-Вирте, не говоря уж о Тайра-Вирте вместе с Гхийасом.
- Вы молоды и полны сил, ваша светлость, - сказал Верховный иллюстратор. У вас еще будут другие дети.
Рохарио вздрогнул и отвернулся. Рядом стоял Эрмальдо и смотрел на него с обычным пренебрежением. Неужели все знают, что Великий герцог презирает собственных детей? Рохарио, хромая, направился в свои покои. Все тело у него болело. Он отрешенно приказал слугам складывать вещи. Оставаться в Палассо не было никакого резона.
Глава 60
Беатрис частенько повторяла, что ей следует входить в дом через заднюю дверь, отведенную для слуг, но Элейна терпеть не могла прятаться. Тыльной стороной ладони она отбросила черные волосы с лица и гордо зашагала по ступеням, ведущим в Палассо Грихальва. Два старика, сидевших на скамейке рядом с дверью в мастерскую, были свидетелями ее драматического появления. Один опустил глаза, другой улыбнулся. Элейна не знала, рассердиться: ей или, наоборот, обрадоваться.
- Дэво! - обратилась она к старику, опустившему глаза; уже шестьдесят лет он растирает и смешивает краски для семейства Грихальва. - Закрой мастерскую, да понадежнее!
- Посиди с нами, меннина, - сказал второй старик и похлопал рукой по скамейке, такой древней, что дерево стало гладким, точно камень. - И где же ты была?
Элейна не думала, что встретится с грандтио Кабралом.
Она подготовилась к тому, что мать в очередной раз начнет упрекать ее за недостойное поведение, и слова как бы сами собой сорвались с губ:
- Я ходила смотреть на казнь, видела, как вешают людей. Солдаты шагаррского полка арестовали около двадцати человек, их объявили зачинщиками беспорядков, и они предстали перед судом. Им даже не дали возможности выступить в свою защиту! И вот - всего десять дней спустя! - двенадцать человек повесили. Что же это за правосудие такое?
- Скорое правосудие, меннина, - мягко промолвил Кабрал. - Или, может быть, ты хочешь отдать свою спальню семье какого-нибудь нищего?
- По всему городу начнутся волнения. Думаю, уже сегодня днем!
- А я думаю, серьезные беспорядки начнутся в доме, если вы, маэсса Элейнита, не сделаете вид, что провели со мной все утро, - заявил Дэво; он всегда оживал, когда ему казалось, будто Элейне что-то угрожает.
Она давно завоевала сердце Дэво, попросив его - а не своих дядюшек из семейства Грихальва - раскрыть ей тайны красок. Он сидел спиной к открытому окну, из которого плыл запах масляных красок и растворителей, всю жизнь сопровождавший Грихальва.
- Ты мой единственный защитник, Дэво. - Элейна взяла его перепачканные красками мозолистые руки в свои.
- Ты хорошая девочка.
- Элейнита, тебе не следует ходить в такие места без сопровождения. Кабрал говорил все тем же ненавязчивым тоном.
- Я почтенная вдова. И буду делать то, что пожелаю!
- Ты желаешь видеть, как вешают людей?
- Кто-то же должен быть свидетелем! Я сделала зарисовки. Вот. Она придвинулась поближе к Кабралу и положила альбом себе на колени - казалось, ее не волнует, что платье сшито из лучшего, дорогого шелка. Принялась быстро листать эскизы.
- Смотри, как беспокойно ведет себя толпа. - Отдельные лица, костюмы и платья, группы наблюдающих за происходящим людей, дети, снующие среди взрослых: ей удалось запечатлеть многое из увиденного. - Виселицы построили возле болота. Мастерскую следует на сегодня закрыть - в знак протеста. Этим несчастным не позволили сказать ни единого слова в свою защиту.
- Мы не можем принять такое решение, милая.
- Позволить людям высказывать свое мнение? Или закрыть мастерскую? Элейна помолчала немного.