У нее была новая прическа, "Революсьон": волосы чуть приподняты и собраны наверху, несколько локонов так естественно обрамляют лицо, что Элейна поняла - потребовалось несколько часов для достижения нужного результата. Она и представить себе не могла, что можно просидеть столько времени и ничего при этом не делать. Но Беатрис давно научилась терпению и теперь совершенно спокойно сказала:
- Говори потише, Элейна. Я гораздо меньше, привязана к дону Эдоарду, чем ты к своему мастеру Сарио.
- Я!..
- Ш-ш-ш, милая Элейнита. Я точно знаю, что не каждый день Одаренный иллюстратор соглашается взять в ученицы женщину. Он отличный художник.
- Нет, не отличный, дорогая, - возмутилась Элейна. - Он блестящий!
- Эйха! Как я вижу, он нашел себе хорошего защитника в твоем лице.
- Он тебе не нравится? - Элейна явно рассердилась.
- Я нахожу его поведение немного необычным. Не думаю, что нам с тобой суждено полюбить какого-нибудь мужчину так же страстно, как бабушка любила своего Северина.
Элейна вдруг подумала о Рохарио - ее мысли были похожи на запоздалое приветствие, брошенное через плечо человеком, уже стоящим у двери и собирающимся уйти. Его имя возникло, точно луч белого холодного света, ворвавшийся в теплую, погруженную во мрак комнату. Последнее время она думала только о живописи.
- Это не правда! - запротестовала она и вдруг представила себе Рохарио, его застенчивость, за которой скрывался мятежный дух, линию подбородка, покрой костюма. - Это не касается меня! - Или все-таки касается? Сможет ли она когда-нибудь любить мужчину больше искусства?
Беатрис посмотрела на Сарио, который поклонился Эрмальдо и вернулся к мольберту.
Матра! Беатрис не правильно ее поняла. Подумала, что она, Элейна, влюблена в Сарио Грихальву!
- Беатрис, - сказал он, - будьте любезны, вернитесь на свое место, я уже скоро закончу. Элейна, займись, пожалуйста, делом.
Беатрис ласково потрепала ее по руке и ушла. Элейна осталась стоять на месте.
- Элейна! - рявкнул Сарио и бросил на нее сердитый, тяжелый взгляд.
Не отдавая себе отчета в том, что происходит, Элейна словно завороженная сделала несколько шагов в его сторону.
Матра Дольча! Может быть, она и в самом деле в него влюблена? Не в мужчину Сарио Грихальву, а в то, кем он является и что может ей дать? Это открытие потрясло Элейну. Она послушно подошла к нему и встала рядом. А Беатрис наблюдала за ней с многозначительным видом.
Элейна рисовала, но была слишком занята своими мыслями, так что у нее получился лишь весьма приблизительный эскиз фонтана. Дверь в студию открылась, снова закрылась; а потом все повторилось еще раз. За последние несколько дней гостиная Аласаис - и ателиерро Сарио - стала самым популярным местом при дворе.
- Ты не думаешь о том, чем занимаешься, - сказал Сарио не оборачиваясь.
Ему прекрасно удалось передать характер Беатрис. Элейна увидела упрямые линии точеного подбородка, скрытый огонь в глазах, мягкую, немного робкую улыбку, обещавшую так много и не дающую ничего существенного. Как много сумели узнать и увидеть в Беатрис глаза Сарио - того, о чем она, ее родная сестра, и не подозревала до самого последнего времени.
Элейна прикусила нижнюю губу и нахмурилась, глядя на свою работу. Взяла белый мелок и попыталась придать блеск колокольчикам.
- Проклятье! - тихонько выругалась она, потому что ничего не вышло.
Сарио хмыкнул, повернулся, сделал к ней четыре шага, взял из ее руки мел и быстро провел на листе три линии.
- Вот здесь. Тут. И еще так.
Эйха! Потрясающе! Солнце отражалось от колокольцев, окутанных изукрашенным бисером покрывалом.
- Тебя что-то отвлекает, - сказал он. - В таком состоянии работать бессмысленно. Займешься эскизами завтра утром.
Пораженная, Элейна молча взяла из его рук мел, а он вернулся к портрету Беатрис. Кто-то откашлялся у нее за спиной, и, оглянувшись, Элейна увидела слугу в ливрее до'Веррада.
- Маэсса Элейна. - Он поклонился.