В результате этой привязанности Коссимио к новому внуку советники начали не без основания жаловаться, что Великий герцог пренебрегает своими обязанностями. В самом деле, большую часть дня он проводил теперь с детьми, которые занимали уже половину этажа в Палассо, ведь все пятеро внуков жили сейчас с ним. Когда Верховный иллюстратор Меквель дипломатично и не без сочувствия намекнул ему, что срочные государственные дела требуют его присутствия, Коссимио лишь раздраженно фыркнул, не поворачивая головы. Он был страшно занят - щекотал перышком голый животик Алессио.
- Пусть все сделает Арриго. После землетрясения он неплохо натренировался.
Потом Коссимио внезапно вспомнил, что быть Великим герцогом - тоже интересное занятие, и торопливо прибавил:
- Но решений пусть не принимает. Я просмотрю рекомендации и решу все сам. Посмотри на него, Квеллито! Он мне улыбается!
- Это прекрасно, что ты так любишь внука. Косей, но...
- Он для меня сплошная радость. Я не пропущу ни первых слов Алессио, ни его первых шагов, как это вышло с моими первыми внуками. Плохо, что ты лишен этого, дружище. Вот что - ты у нас будешь его дядюшка Квеллито. Смотри, смотри, ему понравилось, он смеется!
Верховный иллюстратор решил не напоминать Коссимио, что дети всегда смеются, когда их щекочут, а младенцы вообще ничего не понимают, кроме того, что им хочется есть, спать и быть сухими. Меквель просто смирился с неизбежным и присоединился к Коссимио у колыбели. В кармане лежала новая чистая кисть, и он погладил ею младенца по щеке. Алессио радостно загукал, заворковал и срыгнул.
- Неподходящий звук для будущего Великого герцога, - заметил Меквель, - а запах и вовсе отвратительный, надо бы его переодеть. Но, знаешь, я все же вижу, почему от него невозможно оторваться. Он такой маленький и беспомощный, так трогательно смотрит на нас своими большими глазами... Кажется, что даже у такого старого евнуха, как я, сохранился отцовский инстинкт.
- Евнуха! - расхохотался Коссимио и осторожно похлопал Меквеля по плечу старые кости день ото дня становились все более ломкими. - Я еще не выжил из ума и прекрасно помню Дорию, Фелиссину, Иберру, Олландру, Томассу - не говоря уже о двух этих рыженьких сестричках из Гхийаса! А та малышка из Пракансы, которая и вправду чуть не сделала тебя евнухом, когда застала вас вдвоем с очередной кузиной!
- Косей, - ухмыльнулся Меквель, - что это за тема для беседы в присутствии невинного младенца! И не вздумай рассказывать всего этого Алессио, когда он подрастет. Что он тогда подумает о своем дядюшке Квеллито?
Выразительное лицо Коссимио сразу перестало сиять. Он поднял ребенка и прижал его к себе, глядя на Меквеля поверх пушистой головки.
- Когда он подрастет, а тебя уже не будет - ты это хочешь сказать? Я, кажется, запретил...
- И я сказал тогда, что сделаю все, что в моих силах, - мягко ответил Меквель. - Я постараюсь. Косей, я же обещал тебе.
- На, - внезапно сказал Коссимио, - подержи его.
- Но я не очень хорошо умею...
- Я сказал, подержи его!
Коссимио сунул ему в руки младенца. Да, отцовский инстинкт действительно существует. Даже Меквель, стерильный иллюстратор, у которого никогда не было собственных детей, взял ребенка очень нежно и осторожно и держал так, чтобы ему было удобно. Он прикоснулся губами к темным кудрявым волосикам и улыбнулся.
- Стой так, - грубовато приказал Коссимио. - Стой. На этот раз я нарисую картину, мой Верховный иллюстратор, нарисую ее в своем мозгу, чтобы каждый раз, когда я закрою глаза, я мог увидеть тебя с ним. На случай, если ты не сможешь выполнить свое обещание.
- Косей... - Меквель был так тронут, что не мог найти нужные слова. - Это не в моих... Я знаю, что я сказал... Но не от меня зависит... - Он прочистил горло и закончил:
- Я постараюсь. Ты же знаешь, я постараюсь.
- Это все, о чем я прошу. Пожалуйста.