Кистью, сделанной из волос князя, можно будет написать икону, которая вызовет в нем верность Тайра-Вирте столь же сильную, как его вера в Мать и Сына. , Великий герцог говорил вам, что моя здесь обязанность - написать подобную икону, соответственно вкусам князя.
- Да, но...
- Грихальва могут незаметно изменить помыслы человека. Я думаю, вы заслуживаете того, чтобы знать такие вещи.
- До того, как стану Великим герцогом? - Арриго выпрямился в кресле. Скажите мне немедленно, Дионисо, мой отец, он что - болен? Может, ему уже немного осталось жить, и поэтому вы...
- Ваш отец в добром здравии, спасибо Пресвятой Матери, и с ее благословения проживет еще очень долго. Арриго облегченно вздохнул.
- Тогда почему вы рассказываете мне такие вещи?
- Я не согласен с Вьехос Фратос, что наследники должны пребывать в неведении до своего вступления на престол. Насколько больше добра вы сможете принести Тайра-Вирте, если будете знать!
Он помолчал немного.
- Я нарушил определенные клятвы, рассказав вам так много. Надеюсь, вы не станете считать, что данные вам клятвы я нарушу столь же легко.
- Нет, совсем нет, - сказал Арриго рассеянно. - Вы помогли этим мне и нашей стране, я очень благодарен вам. Я этого не забуду.
- С вашего позволения, я пойду проверю, хорошо ли они повесили портрет. Местные жители печально известны своей расторопностью и художественным вкусом.
Он поморщился и жестом указал на окружавшую их вульгарную обстановку. Арриго рассмеялся.
Дионисо откланялся, позволив себе захихикать уже в холле. Затем он поспешил в галерею, не только для того, чтобы проверить, как слуги повесили портрет Мечеллы, но и для того, чтобы приступить к обучению Рафейо.
***
То, что Рафейо узнал днем об уважении к искусству Грихальва, вечером было подкреплено еще одним уроком - о долге художника.
Поскольку Арриго обедал с князем и княгиней, остальные члены маленькой делегации могли выбирать себе ресторан по вкусу. Дионисо, вспомнив опыт своих прежних жизней, предложил спутникам пойти в "Дары моря", объясняя, что хотя это и не самый известный в городе ресторан, их сегодня интересует не популярность, а вкусная еда.
- А готовят здесь, говорят, вкуснее, чем даже в "Четырех звездах", громко заявил он, когда они были уже в дверях заведения. Помещение оказалось небольшим, всего на дюжину столиков, и чем-то напоминало пещеру. С потолка свисали медные светильники, пламя свечей играло в стеклянной посуде. Хозяин, услышав, что его стряпню ценят выше, чем кухню лучшего в Ауте-Гхийасе ресторана, просиял и усадил всю компанию за самый удобный столик. На что Дионисо и рассчитывал.
Застелив гостям колени белоснежными льняными салфетками, хозяин шепотом спросил Дионисо:
- А что, в "Четырех звездах" нынче стало хуже? На языке Тайра-Вирте он говорил из рук вон плохо.
- Нет, - ответил Дионисо, - как всегда, прекрасно. Я был там в этом году.
- Приятного аппетита, амиччио мейо, - от души пожелал хозяин и вздохнул от удовольствия.
Поданные яства были действительно очень аппетитны. Обед состоял из семи изысканных блюд. Хозяин лично обслуживал их, его жена обсуждала вина с официантом, а музыкант услаждал слух последними новинками из Тайра-Вирте. Кабрал, выросший не в Па-лассо и часто обедавший вне дома со своим приемным отцом, обожавшим подобные развлечения, и то поразился, а Северин и Рафейо были потрясены до глубины души. На закуску подали бутерброды с оливками и грибами, потом появился рис с пряностями, рыба, фаршированная миндалем, и почти ничем не сдобренный салат из фруктов и зелени, чтобы освежить рот перед тем, как будет подано мясное блюдо. Затем принесли говядину, окруженную тонко порезанным картофелем и красным луком, все это было слегка сбрызнуто сладковато-пряным соусом.