- Мы все же слегка цивилизованны, - сухо заметил он. - Не волнуйся так, почтенная матушка. Если она окажется одна, Арриго только сильнее станет оберегать ее. Ничто так не заставляет мужчину чувствовать себя сильным, как красивая молоденькая девушка, к тому же еще и беспомощная. И очень скоро у нее появятся друзья, в этом можно не сомневаться. Никто не сможет долго противиться ее обаянию.
Она снова заломила руки.
- Это так, но все же обещай мне присмотреть за ней. Пожалуйста, иллюстратор. Заклинаю тебя именем твоей матери, которая любила тебя так же, как я люблю мою дорогую Челлу.
Он попытался представить себе лицо матери. Это оказалось невозможно. Еще бы - через триста-то лет! Он вспомнил только имя - Филиппия - да слабый аромат лимонного чая. И ничего более.
- Не волнуйся, - повторил он, - принцесса Мечелла - лучшее, о чем только может мечтать дон Арриго. Он не настолько глуп, чтобы отказываться от совершенства, хотя большинство знатных молодых людей мечтают лишь о том, чтобы у их будущих жен было не слишком много недостатков.
- Обещай мне! - настаивала служанка.
Он обещал - в конце концов это обещание ни к чему его не обязывает. Присматривать за Мечеллой в его теперешнем положении даже благоразумно, а когда он станет Верховным иллюстратором... Он отослал женщину обратно во дворец. Если она и не стала счастливее, то по крайней мере хоть прекратила плакать. Но этот разговор пробудил в нем любопытство, и он еще больше часа бродил по саду. В итоге он был вознагражден - ему удалось увидеть Мечеллу в объятиях Арриго с запрокинутой для поцелуя головой.
Интересно, они скучают обо мне? Ищут? Недоумевают, куда я могла деться? Мои друзья, семья, наставники, Алехандро? Что он обо мне думает? Что я сбежала, покинула, предала его - нет, он не может в это поверить, но Сарио способен заставить его поверить. Матра эй Фильхо, я не вынесу, если Алехандро поверит, что я лгу!
Когда я освобожусь, я приду к нему, я расскажу ему, но только после того, как разделаюсь с Сарио, - он клялся, что любит меня, а сам вверг меня в этот ужас, меня и моего ребенка, эйха, бедный малыш, бедная кроха внутри меня...
Твой папа ждет нас, сердце мое, он ждет нас там, снаружи, в большом мире...
И Сарио тоже ждет, Сарио ждет...
- Вот ты и прошел конфирматтио! Я так горжусь тобой, Рафейо! Тасия не обняла сына - она никогда этого не делала, и, поступи она так сейчас, он бы крайне изумился. Она рассмеялась и зааплодировала, от чего юноша смутился и покраснел.
- Ты один постигнешь магию Грихальва, а остальные станут отцами, продолжала она, разливая вино, которое прислал ей из Гхийаса Арриго. Она протянула Рафейо стакан со словами:
- Возможно, тебе оно покажется кисловатым, но настала пора развивать вкус не только в живописи!
Он усмехнулся и потрогал стакан.
- Уже успело охладиться? Я ведь только что пришел.
- Карридо, неужели ты думаешь, что я не посчитала, когда у твоей последней девочки вновь появится кровь? Вино лежит на льду со вчерашнего вечера!
- Ты никогда во мне не сомневалась!
- А теперь никто не будет сомневаться.
- Салюте эй суэрта! - подняла она тост. - Здоровья и удачи!
- Сихирро эй сангва! - ответил он, и они выпили.
- Магия и кровь? - переспросила она, подняв бровь.
- Такой тост принят у иллюстраторов. Я услышал его в первый раз вчера вечером.
Он уныло потер затылок.
- Вообще-то я слышал его вчера много раз. Все иллюстраторы, какие только были в Палассо, собрались поприветствовать меня, и все по очереди пили за меня, сначала высшие, потом...
- Ты, наверное, выпил целую бочку! Поражаюсь, что ты еще в состоянии ходить. Эйха, вот она, юность! Теперь скажи мне, Рафейо, - она наклонилась вперед, - когда все это начнется? И когда закончится?
- Я буду учиться у... - Он вдруг умолк.