Александр Нортон обернулся на полпути к своему месту за пультом управления.
— Успокойся, Стен.
— Я совершенно спокоен!!! — Горячая волна поднялась изнутри и подплеснула к самому горлу. Брюни сглотнул соленую слюну. Не распускаться! Немедленно взять себя в руки. То, что делает Алекс, — его работа, а вовсе не предательство, как это кажется все острее и отчетливее. В отсеке управления ровно два места — для командира и навигатора, — а посторонние обязаны его покинуть. Ты — посторонний, так признай этот очевидный факт, только и всего.
— Могу я хоть узнать, в какой точке мы садимся? — хрипло спросил он.
— Можешь. — Нортон косо взглянул на часовое табло и скривил губы, что слегка размыло его сходство с пластмассовым суперменом. — Там, где вы обнаружили цивилизационный очаг. Это нелогично? У тебя есть другие предложения?
— Нет, — Селестен снова сглотнул, — но у нас шестьдесят процентов неисследованной… Я не понимаю! Мы летели четырнадцать внутренних месяцев. На завершение предварительных зондовых ребятам потребовалось бы максимум часа полтора-два. Зачем эта идиотская спешка? Зачем пороть горячку, Алекс, я тебя спрашиваю?!
— Пятнадцать секунд до начала маневра, — сказал Александр Нортон. — Иди, не успеешь.
Что ж, ладно. Селестен Брюни развернулся. Двери отсека разъехались перед ним.
— Иди через «сквозняк»! — крикнул вслед Нортон. — Иначе…
Створки съехались в глухую стену с мигающим оранжевым «Вход воспрещен».
Секунд пять Брюни потерял, бессмысленно и сосредоточенно разглядывая эту надпись. Тоненько загудела тревожная сирена, и ее звук почему-то показался ему мирным и успокаивающим — чем не «Голоса Альгамбры»? Не скоро удастся послушать тот раритетный диск… если вообще удастся. Не стоило дразнить брата, Арчи… Лениво толкнул панель, открывающую вход в сквозной коридор; она подалась туговато — неужели на «Атланте» что-то заржавело? Или уже пошло ускорение, что больше похоже на правду. Надо бы поторопиться…
Собственная невозмутимость позабавила Селестена — особенно на фоне недавнего подхода к точке кипения. Продвигаясь по свинцовой трубе, он чувствовал себя свободным и спокойным, словно вся ответственность разом упала с плеч. Коту под хвост дотошные предварзонды, плевать на загадку единственного очага цивилизации на половину планеты, катись ко всем чертям блатной идиот Габриэл Караджани… Куда-нибудь сядем, что-нибудь будем исследовать. Мало ли.
Крепло, превращаясь в звонкую уверенность, чувство, что некто давным давно рассчитал вплоть до мельчайших деталей все планы и маршруты Первой Дальней. Не Алекс, нет. За пятнадцать секунд до начала маневра, когда съезжались створки отсека, командир обернулся, и у него было живое лицо человека, с которым они налетали полдюжины Ближних. С которым попадали в такие переделки, когда нельзя было прятаться за пластмассовой личиной равнодушия — как и пренебрегать если не Уставом, то здравым смыслом…
А теперь — можно. Ну и пусть.
Пять, четыре, тр. Сейчас пойдут серьезные перегрузки!..
Черт, как-то не страшно.
Он выбрался из «сквозняка» у входа в амортизационный отсек, сорвал со стены и нашлепнул на лицо единственную оставшуюся маску. И в последнюю десятую долю секунды впечатал тело в мягкую, как желе, коллоидную субстанцию — на космическом жаргоне ее ласково называли «кроватью», — жадно чмокнувшую над ним.
Королевство Великая Сталла
Лунный свет, отразившись от зеркала, красиво очертил ее округлую руку — и королева Каталия Луннорукая — усмехнулась непроизнесенному каламбуру. Да и зачем его произносить, когда рядом нет мальчика-писца? Приподнялась на локте с широкой кровати, пошарила по туалетному столику и отыскала на ощупь заранее заготовленный кружок лимона.
Каталин была осторожна.